Что можно понимать сегодня под словом «религиозность»? Кто-то счел бы такой вопрос глупым или издевательским: мол, «кому же непонятно, что религиозность это...»
Но дальше, как правило, следуют сбивчивые перечисления самых разных, порой разнородных персон, объектов и явлений, начиная от «Бога» и заканчивая «иконами», «священниками», «имамами» и, как ни странно, часто встречающимися «ладаном» и «кадилом». Смешение религиозной и культовой атрибутики с понятиями «сверхъестественного» и даже «сакрального», впрочем, из-за засилья ссылающихся ныне на религию, стало встречаться даже чаще.
Но как обстоит дело со мнениями специалистов?
Словарь-тезаурус синонимов русской речи, например, определяет религиозность, как «благочестивость, благочестие, богобоязненность, богомольность, набожность, праведность». Толковый словарь Ушакова утверждает, что она – существительное от понятия «религиозный», а во втором варианте предполагает «наличие веры в бога». Более точно, но лишь в научном аспекте, определяет религиозность Энциклопедия Религии, где она «одна из основных категорий социологии религии, отражающая состояние сознания верующих (как на уровне индивида, так и социальной группы). Характерной чертой Р. является вера в сверхъестественное, выступающее объектом поклонения».
«Православная энциклопедия» до определения этого понятия с 2000 года еще не добралась. Но, судя, например, по тому мнению, что «Исследование русской православной религиозности - важнейшая составляющая часть изучения этнической психологии и сознания русского народа. В общем плане значительное влияние восточного христианства на быт, культуру и национальный характер русских признано бесспорным. Однако конкретный механизм, направление, степень и формы этого влияния до конца не выяснены и нуждаются в глубоком научном анализе» (О русской православной религиозности), до окончательной конфессиональной его формулировки еще далеко.
Такая неоднозначность представлений о понятии лишь у лингвистов и исследователей религии уже могла бы означать, что отсутствие Бога в буддизме «исключает» его из ряда мировых религий. Или, что «богомольность» воришки может быть синонимом его «праведности», а все, что воспринимается сверхъестественным, обязано быть «объектом поклонения».
Но кроме многих по-разному выверенных и накопленных долгим опытом человечества определений и представлений о религиозности, существует еще и множество личных переживаний необычного опыта самыми разными людьми. Очень часто они не соответствуют большинству описанных представлений, как, собственно, религиозных, так и исследовательских. Более всего это относится к людям, уделяющим серьезное внимание развитию того, что называется «внутренним миром» - то есть, не склонным к культивированию в себе косности, которая ограничивает все личные ценности каким-то одним вектором миропостижения. Проще говоря, людям любознательным, обладающим гармоничным набором развитых чувств, интеллекта и некоторых иных качеств, превращающих «микрокосм» человека в весьма чуткий в отношении «макрокосма» мира.
Такие типы личной религиозности очень часто обнаруживают себя в процессе творчества – в искусстве и литературе, в науке и даже при благодарном созерцании людьми природных красот. То есть, все указывает на то, что некоего универсального понятия «религиозности», в отличие от «религии», например, пока еще не осознано и не выявлено. Много профильных определений ее признаков для разных сообществ, так же, как и несоизмеримое множество связанных с нею субъективных, неформулируемых переживаний, несомненно, существует. А это, в свою очередь, дает возможность предполагать удивительные и наверняка неожиданные вещи.
Например, бурный всплеск религиозной мысли в конце 19 – начале 20 веков, почти столетие продолжающий набирать обороты в форме эклектичных учений и практик, явление очевидное. Добавим к тому неожиданно успешное развитие новых научных напралений, которые совсем недавно наукой не воспринимались: трансперсональная психология, квантовая физика, опытные исследования многоуровневости мира и т.п.). Одно лишь это при условии новых качеств информационного поля планеты, может вести к синтезу опыта, накопленного человечеством в разных сферах. Таким образом, в процессе миропостижения возникают новые возможности расширение горизонтов для развития своего рода «компаративистики». При этом, «религиозность» при разных о ней представлениях - от исторически исчезающих или «традиционных» до самых новых и неожиданных, - становится актуальным объектом для новых уровней Знания. В то время, как наиболее мощные институализированные формы «религий» в ходе выдавливания из себя признаков «религиозности» разного рода идеологиями и политиканством, с ними, по существу, почти распрощались. При этом, манифестации культовой составляющей, тенденция к отказу от которой наблюдалась в религиях столетиями, вновь стало придаваться особое значение, что развивающемуся религиозному сознанию (той же "религиозности"), импонирует мало.
Может ли все это свидетельствовать об очередном витке эволюции религиозности, как качественно новом шаге «религиогенеза»?
Ни утверждать, ни отрицать этого бесспорных оснований пока нет. Но предполагать что-то подобное, исходя из имеющихся знаний о многообразии ушедших и уходящих типов религиозности с возникновением вместо них новых, вполне допустимо. А может быть и новых феноменов, имя которым еще не найдено ...
RP
