От меня требовалось не просто уйти
Я восстановил свой шалаш, потом спустился к реке, разжег костер и сел у огня. Скоро я услышал шум мотора. К Рыбацкому пляжу направлялась лодка, где сидели три монаха. В двух из них я узнал Павла и Кирилла. Третий, мне неизвестный, довез их до берега и уплыл прочь.
"Ты уже знаешь, что произошло?" – спросил Павел и, получив мой ответ, продолжил:
"Одного из погромщиков я видел прежде - он бывал с Велкиным у отца Александра. Сегодня утром он прикатил сюда со своими дружками на катере. Меня и Кирилла они связали, втащили на палубу и повезли к Преображенскому монастырю. Нам сказали, что нас ждет отец Александр. Когда нас высадили, мы пошли к нему. Отец Александр сказал, что ничего не знал о нападении на Рыбацкий пляж, и я ему поверил. Переброска меня и Кирилла обратно в Преображенский монастырь оказалась полной самодеятельностью, и отец Александр ее осудил. Он даже пообещал спросить с бандитов за разбой. Я знаю, что Велкин привязан к отцу Александру, как собака. Именно привязан – это инстинкт подчинения вожаку, а не любовь или уважение. И он, как собака, не всегда его слушается, но всегда набрасывается на его врагов. Только так я могу понять налет людей Велкина на Рыбацкий пляж. То, что мы с Кириллом перебрались к тебе, для отца Александра срам. Он так и сказал нам сегодня: "Что же вы так монастырь осрамили?!" Отец Александр не знает, что с нами делать. Официально мы оба из монастыря ушли, но его о нас продолжают спрашивать все, кому не лень. Если мы вернемся и покаемся, отцу Александру будет честь, если нет – позор останется на всю жизнь. Я сказал отцу Александру, что не вернусь, и Кирилл сказал ему то же самое. Он прямо весь сник: бедный старик надеялся, что это у нас временная дурь".
"Бедный старик"!" – передразнил Павла Кирилл.
"Не язви! Отец Александр – догматик, вельможа, завхоз, но он хочет хорошего. И я верю, что он ничего не поручал Велкину. Тот сам взялся помочь монастырю, потому что относит его к своей территории".
Кирилл отвернулся от своего товарища и заявил мне:
"Надо уходить с Рыбацкого пляжа".
Павел громко рассмеялся.
"А как же храм, который должен быть поставлен именно на этом месте?"
"Теперь это линия фронта. Храм был задуман домашним, а не военным", - сказал Кирилл.
Я спросил Павла и Кирилла, что им известно о других. Оказалось, что ничего.
"Если мы отсюда уйдем, как они нас найдут? – задумался вслух Павел. – Да и куда спешить? Отец Александр сказал, что остановит Велкина. Не придут они сюда больше".
"Я остаюсь здесь". – сказал я.
Павел и Кирилл остались со мной.
На следующий день утром на Рыбацкий пляж вернулись близнецы Завьяловы. С ними пришел человек, который не разговаривал. Яша и Ваня звали его Немым, и он на это имя отзывался. Немой поставил на Рыбацком пляже свою палатку и остался с нами. Я спросил Ваню, слышал ли он что-нибудь о Святославе. На Таити люди Велкина не появлялись – это было единственным, что Ваня знал. Я попросил его сходить к Святу и рассказать моему сыну, что случилось на Рыбацком пляже. Только рассказать о происшедшем, больше ничего.
Ваня отправился к Святу следующим утром и пришел обратно взволнованный. Сын просил передать, что вернется к нам. Он пообещал прийти на Рыбацкий пляж через день.
Но через день Свят не пришел. Не увидели мы его здесь и днем позже. Зато пришел все тот же человек от Велкина и сказал, чтобы я явился следующим утром в 10.00 к его хозяину в Крыжов. Мой ответ и в этот раз его не интересовал: он передавал приказ.
На другой день ничего особенного не произошло. Никто не пришел от Велкина и в следующие дни, словно тот и не ожидал от меня повиновения. А через неделю после разговора Вани со Святом, ранним утром, ко мне пришла Марина. Я еще спал. Она села у моего шалаша и окликнула меня. Услышав ее голос, я понял, что произошло дурное.
Я выбрался из шалаша и сел рядом с Мариной. У нее на лице были ссадины и синяки.
"Что случилось?"
"Свят у Велкина. Его держат там силой. Велкин послал меня к тебе с ультиматумом: или ты уйдешь из этих мест и тогда они отпустят Свята, или с твоим сыном произойдет "несчастный случай".
От меня требовалось не просто уйти. Черные ангелы хотели, чтобы я исчез немедленно и бесследно, ничего никому не объясняя.
"Они заставят всех поверить, что ты испугался Велкина, - сказала Марина. - Он ведь посылал к тебе своего человека с приказом к нему явиться. Ты исчезнешь, и Велкин скажет, что ты сбежал из-за страха перед ним".
Черные ангелы всегда нападают на встречных и всегда думают, что убирают их со своей дороги. Но у черных ангелов нет своих дорог - их несет ветром, и это он сбивает с ног людей, оказавшихся рядом с черными ангелами. Эти люди - встречные ветра, а не черных ангелов.
Такой ветер должен был сбить с ног и меня, но, подлетев ко мне, он замер, а потом повернул к моему сыну. Долетев до Свята, тот ветер теперь замер перед ним. Вырвется ли он из своего затишья, чтобы налететь на моего сына, или нет, зависело от моего ответа.
Случись это прежде, до Голоса, я бы знал, как поступить. Но теперь…
Я ждал, что скажет Голос. Но Голос не раздавался.
А.Авилова. «Очередной мессия и его сын»
