Огонь в сердце бывает разного цвета
Раз я сказал, что если внутри горит, то это не в душе, а в сердце. Потому что в душе нет ничего, что может гореть, и сама она не горит. Что же тогда горит в сердце, спросили меня. Желания и обиды, ответил я. И еще я сказал, что огонь в сердце бывает разного цвета, но только не белого. Чаще всего это красный и черный огонь.
Мало кто меня тогда понял. Посыпалось: как? почему? зачем? Бывает, что люди толкаются вокруг забора, потому что пытаются и не могут перелезть через него. А у забора есть калитка, но они не видят ее. Они не видят калитку, потому что думают о том, как перелезть через забор. И пока их ум этим занят, им не увидеть калитку. Что требуется, это взглянуть на забор с другого места, - и уж обязательно оттуда, куда тебя отпихнет сосед. На сходах это и происходило.
Об огне в сердце спросил меня тогда и Свят:
"Если я не хочу видеть его, а вижу, как избавиться от этого?"
"Что тебя пугает?" – спросил я.
Сын пожал плечами.
"Это надо тоже видеть", - сказал я ему.
"А если я не хочу видеть и это, что тогда?"
Его взгляд проколол меня насквозь.
"Но ведь еще больше ты не хочешь сгореть, верно? " - спросил я.
Свят отвернулся от меня к костру и стал безучастным. Так все узнали о его огне.
А Яша тогда спросил:
"Про топливо ты сказал, а огонь-то откуда берется?"
Я вынул зажигалку, с которой не расставался, щелкнул ею, придержал пламя и дал ему исчезнуть.
"Внутри все сложнее," – сказал на это Яша.
"Горение есть горение. Русский человек чуток к огню. Если в ком вспыхнул красный огонь, мы говорим "он загорелся желанием", если в ком тлеет черный огонь, мы говорим "он горюет" или "у него горе"."
"Ах, всегда эта семантика", - пробормотал Яша и отвел от меня взгляд, пряча то, что появилось в его глазах.
После того схода Яша заговорил со мной опять, уже наедине.
"Как ты относишься к дракам?" – спросил он.
"Спокойно".
"Значит, ты не против драк?"
"Разве всегда есть выбор?"
"А если в драке кого-то убьют, тогда ты как?"
"Это горе".
"А если убьют сволочь?"
"И тогда это горе".
"А если убил тот, кто защищался? Даже не сам защищался, а защищал другого?"
"И тогда это горе".
"Тогда-то – почему?"
"Если в лесу, что за нами, начнется пожар, будет для тебя разница, какое дерево загорелось первым – гнилое или здоровое?".
"Да из-за того гада никого не колышит! Какой из-за него пожар!" – воскликнул Яша.
"И убийцу не колышет? Убийство соединяет судьбы."
"Не называй того, кто защищался, убийцей!" – вскричал Яша.
"Дай мне тогда другое слово".
Но другого названия для того, кто убил, в нашем языке не нашлось, как и не было другого названия для убийства.
"Ах, да я все это не всерьез", – сказал Яша и закашлялся, словно глотнул дыма. Когда кашель прошел, он добавил:
"Я просто вспомнил один фильм”.
Я промолчал. Яша оставался сидеть рядом, и скоро заговорил вновь:
“Там, ну в том фильме то есть, хороший парень нечаянно прикончил подонка и потом не знал, что ему делать. Он все своих друзей пытал, как бы они поступили на его месте, но те его только еще больше запутывали. Официально того парня объявили в розыск, но на практике никто его не искал, милиции других дел хватало. И правда: что ему было делать? Не идти же, как барану, самому в милицию? Как ты думаешь?”
"Я знаю, что не надо делать. Не надо спрашивать других, что делать тебе".
"Но если не знаешь ответа сам?!"
"Твой вопрос – твой ответ. Ответ сидит в темноте вопроса. Если входишь в вопрос, как в туннель, и проходишь через него, найдешь в нем ответ", - сказал я Яше.
"Я уже был в том туннеле и ничего там не нашел", - произнес он сквозь зубы.
"А из какого его конца ты вышел?" - спросил я. На это Яша не обратил внимания.
"Есть очень длинные туннели. Идешь по ним годами", - предупредил я его.
А.Авилова. «Очередной мессия и его сын»
Продолжение следует...
