Со времени публикации этой статьи минуло больше шестнадцати лет. Многое из того, что было тогда очевидным, сегодня мифологизировано и продолжает облекаться в новые мифы, соответствующие нуждам политических сценариев наших дней. Однако никогда не мешает вспомнить о том, сравнительно недавнем этапе нашей истории, когда в основу идеи "духовного возрождения", результаты которого мы наблюдаем сегодня, закладывались первые материальные "камни"...
Евгений КОМАРОВ
Дворец Христа Спасителя
Языческий гигантизм на службе православного воровства
«Сердце России должно быть в храме», «Здесь мы будем крестить наших детей», «Не делите Россию на старую и новую» - эти лозунги телевизионной рекламы Фонда воссоздания храма Христа Спасителя запомнились нам почти как светлый образ Лёни Голубкова. Ещё одна реальная история могла бы вполне стать сюжетом для очередного рекламного ролика.
Промысел Божий
В апреле 1996 года у русской рижанки Надежды Фёдоровны Омельянович трагически погибла родная сестра. Надежда Фёдоровна была в Москве в командировке - представляла на стенде ВВЦ свои образцы растительного дизайна: всю жизнь она занималась созданием композиций из деревьев, веток, янтаря, получив в этой сфере несколько авторских свидетельств и патентов.
В грустных раздумьях о бренности человеческого бытия Надежда Фёдоровна брела по центру Москвы, которую, как известно, положено любить «за тихие и уютные скверы». Так дошла она до строящегося храма Христа Спасителя (аббревиатуру «ХХС» Надежда Фёдоровна ещё не знала), зашла в деревянную церковь и поставила свечку. На встречу шёл священник. Это оказался протоиерей Михаил Рязанцев, ключарь ХХС (настоятелем храма формально считается Патриарх, но реально его обязанности выполняет ключарь). Он участливо поинтересовался, чем расстроена прихожанка.
Слово за слово - и Надежда Фёдоровна рассказала, что сама она из Латвии, что там у неё есть фирма «Латерра», которая занимается озеленением внутренних помещений натуральными растениями, законсервированными по новой технологии - янтарной кислотой и маслом, что сохраняет натуральный аромат на долгие годы и создаёт в помещении особый микроклимат. Отец Михаил, сказал что это могло бы пригодиться в храме и направил Надежду Фёдоровну к Алексею Денисову - тогдашнему главному архитектору ХХС. Тот велел Надежде Фёдоровне рисовать эскизы и подавать официальную заявку.
Надежда Фёдоровна увидела в происшедшем промысел Божий. Уехала в Ригу, стала со своими сотрудниками готовить эскизы и через пару месяцев привезла их в Москву. Её предложение - озеленить внутренние помещения стилобатной (нижней) части ХХС, и огромный Зал Соборов - натуральными растениями, обработанными янтарём, - победило над остальными вариантами, которые основывались на традиционных искусственных деревьях из пластмассы. Эта история была бы почти святочной, если б не знать, сколько же людей потом погрели на ней руки...
«Ботаники» и прагматики
«Ботаниками» московский мэр Юрий Лужков обычно называет в неофициальной обстановке не в меру интеллигентных людей - стопроцентных учёных, оторвавшихся от реальной коммерческой жизни, не умеющих делать деньги и дело. Почти также презрительно звучит порой в его устах и слово «проектант»: так строитель Лужков называет «главных строителей» - архи-текторов.
Взаимоотношения лириков-архитекторов и физиков-строителей всё советское время были непросты. С завершением эпохи сталинского монументализма (вспомним так и не построенный на месте ХХС Дворец Советов) советская архитектура стала утилитарной до упора. Её символом был Михаил Посохин-старший, создавший Дворец Съездов в Кремле и «вставную челюсть» нового Арбата. В стиле «баракко» возводились даже церковные объекты, первыми из которых в позднюю советскую эпоху стали гостиница «Даниловская» и официальная патриаршая резиденция в Даниловом монастыре. Их проектировал архитектор «Моспроекта-2» Юрий Рабаев, прославившийся ранее архитектурными достижениями на гостиничном комплексе «Измайловский». С тех пор патриаршую резиденцию за её планировку зовут «Три гроба». Патриарх в ней не ночевал ни разу. Сын Посохина - Михаил Михайлович - сегодня директор «Моспроекта-2» и последние месяцы - главный архитектор ХХС.
Генподрядчик ХХС, гигант промышленного строительства «Моспромстрой» начинал свою родословную в начале 1980-х годов с реконструкции завода «Серп и молот». Перед Юрием Лужковым «Моспромстрой» хорошо себя зарекомендовал, завершив в ударные сроки комплекс на Поклонной горе. Наверное, поэтому восстанавливать храм, где все мы будем крестить детей, мэрия поручила именно промышленным строителям из этой организации.
«Реставрационная» ветвь воссоздания храма начиналась иначе. В феврале 1994 года Москомархитектура провела закрытый конкурс на право проектирования ХХС. Его выиграла мастерская № 9 «Моспроекта-2», возглавляемая Игорем Покровским. Представленный проект базировался на изучении старинных чертежей и не выходил за рамки научной реставрации. Правительство Москвы издало постановление поручить той же мастерской разработку подробного технико-экономического обоснования.
В августе того же года наступил перелом в отношении Юрия Лужкова к идее восстановления ХХС: он поставил этот план во главу угла. 29 сентября 1994 года обречённый бассейн «Москва» обнесли забором и спустя три месяца провели торжественную закладку ХХС на сохранившихся фундаментах забытого Дворца Советов. Идея научной реставрации и идея нового строительства «по мотивам» (формулируемая впрочем весьма завуалированно) несколько лет боролись на строительной площадке друг с другом, пока около года назад последняя не победила окончательно.
Мат в три хода
Сейчас уже никто не вспоминает, кому же первому пришла идея разместить под храмом так называемую стилобатную часть с огромным количеством помещений - Залом Церковных Соборов, музеем, патриаршими покоями, нижним храмом, подсобками и т.п. Предлогом, кажется, стал тот факт, что грех не использовать фундамент, сделанный для Дворца Советов. Он расположен намного ниже того уровня, где на холме некогда стоял ХХС-1. Так или иначе, в окончательном проекте стоимость строительно-монтажных работ стилобатной части вдвое превысила стоимость самого храма. И только огромная цена церетелевских росписей вновь вывела храм в лидеры уже на финишной прямой.
В народе говорят: если столько потратили, сколько же тогда украли? На этот вопрос никогда не ответить. Но очень многие предприятия получили выгодные и престижные заказы для ХХС благодаря тому, что добрый дядя архитектор включил и то, и это и ещё вон то в свой проект. Редкий строительный объект в наше кризисное время не только содержит в себе такую массу архитектурных излишеств, но и финансируется весьма и весьма регулярно.
За стилобатную часть и помпезный Зал Соборов отвечает архитектор Дмитрий Солопов. Пожилой человек добротной советской школы, личный друг Михаила Посохина. Именно он запроэктировал в Зале Соборов и флорентийскую мозаику, и вычурные капители, и «райские сады». Выполнение творческой части всецело поручалось Комбинату монументально-декоративного искусства (КМДИ), входящего в империю президента Академии художеств Зураба Церетели. Этому же КМДИ поручалось и натурное выполнение наиболее дорогостоящих видов работ.
Вчитаемся в «Перечень архитектурно-художественных работ», утверждённый Солоповым. «Пол, паркет художественный - 3780 млн. руб.; пол каменный, флорентийская мозаика - 18700 млн. руб....» Мозаику с паркетом, вероятно, предполагалась ещё и ковром покрыть: 222,19 млн. руб. Цены - после деноминации. «Гипсовая отделка стволов колонн и капителей - 4900 млн. руб.; цокольные панели в технике флорентийской мозаики (зона галерей и вестибюля) - 2273,4 млн. руб...» И так далее. Только по Залу Соборов 44 пункта. Даже «вентрешётки в порталах галерей» в солоповском проекте потянули на 181 с лишним миллион рублей, а никогда не применявшиеся в православной России витражи - без малого на полтора миллиарда...
Кто-то может подумать, что весь этот гигантизм во время чумы заказала Московская Патриархия, которой предстоит эксплуатировать ХХС. Но это не так. Хитрый Патриарх Алексий старался максимально устраниться от принятия решений. На одном из документов, касающемся дорогостоящих художественных предложений Зураба Церетели, он написал: «Согласен с представленными образцами, тем более что Ю.М.Лужков одобрил».
Первый главный архитектор ХХС Игорь Покровский, видимо, считал реальным заказчиком храма Патриархию, поэтому частенько на свои предложения получал визу Патриарха и лишь затем направлял бумаги в мэрию. Нравилось это там или нет - не известно, но всего через несколько месяцев кресло руководителя мастерской и главного архитектора ему пришлось уступить своему заму - Алексею Денисову. Ему повезло больше: он продержался на посту почти пять лет.
Другие представители Московской Патриархии занимали более активную позицию, чем Патриарх. В Комиссию по художественному убранству ХХС входит священник Леонид Калинин, клирик храма в Андрониковом монастыре. В своё время он был комсомольским лидером в Суриковском институте, который окончил по классу скульптуры. На ХХС он сыграл большую роль в лоббировании интересов Академии художеств и Церетели, чьи художественные предложения нашли мощный отклик в душе пастыря. 16 декабря 1997 года он написал в адрес мэра Лужкова замечательную докладную записку. Работу конкурентов Церетели он назвал «крайне отвратительной», но при этом «Российская академия художеств и её Президент как всегда оказались на высоте, а недруги остались со своей всегдашней злобой на талантливых людей искусства». «Только подлинный Художник-творец, - пишет священник о Церетели, - способен воссоздать Храм, вдохнув в него Дух жизни, который от Бога. Только в том случае, если Храм будут расписывать Художники, а не халтурщики, мы почувствуем в нём, что мы воссоздавали его не зря, что он живёт Божиею благодатию». И дальше совсем подобострастно: «На храме мне посчастливилось работать с З.К.Церетели... и я вижу, что ВСЁ, что сделал Церетели - грамотно, художественно и профессионально в высшей степени». Вполне в духе православного понимания демократии отец Леонид требует от Лужкова «пресечь волну публикаций», которые опорочивают Российскую Академию художеств и лично Церетели: «Лукавая пресса всё извратит».
Причину такой позиции долго искать не приходится: отец священника Леонида работает художником в церетелевском КМДИ, и сохранились документы, где сын отдаёт своей чиновничьей властью распоряжения исполнителю-отцу. [Будут примеры]
В знак протеста против «оформительских» тенденций пост председателя Комиссии по художественному убранству покинул митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, видимо не разделявший сталинских восторгов иерея Леонида. На пост главы Комиссии Патриархия назначила более молодого и, вероятно, менее совестливого Орехово-Зуевского епископа Алексия.
Основным камнем преткновения в борьбе «оформителей» и «реставраторов» стал материал горельефов храма. Как известно, в старом ХХС все скульптурные группы были выполнены из камня. Таковыми их и теперь предполагал сделать главный архитектор Денисов. Однако Зураб Церетели, как раз закончивший к тому времени монтаж напротив ХХС своего памятника Петру I, раскритиковал камень как «недолговечный». Он предложил «для удешевления» выполнить скульптуры из пластмассы, назвав её «декоративитом». Проект подешевел на 10% (97 млн. рублей вместо 110), но попал под жёсткий огонь критики: оформительские приёмы Церетели не понравились ни Государственному управлению охраны памятников истории и культуры, ни Министерству культуры, ни Российскому комитету ЮНЭСКО, ни Российской академии архитектуры и строительных наук: пустотелые целлулоидные игрушки вместо настоящих фигур на главном храме России...
И тогда Церетели делает третий ход: предлагает спорную пластмассу заменить на бронзу. Сопротивлявшийся было Лужков, согласился: компромисс достигнут. Тем более что Церетели сказал, что 80% работ якобы уже выполнено. Итак, мат в три хода. А ларчик открывается просто: в художественной империи Церетели есть предприятия художественного литья, но нет камнеобрабатывающих. Естественно, что почти никто не вспомнил, что при переходе с пластмассы на бронзу, Церетели не забыл увеличить стоимость работ. В своём письме от 21.09.98. мэру Лужкову он витиевато разбивает общую сумму на четыре части. Теперь стоимость горельефов превзошла затраты на их изготовление из мрамора почти в полтора раза. Кроме того, в том же письме Церетели под шумок попросил переоформить рублёвый договор по росписи и горельефам - в условных единицах «по уровню стоимости рублёвого эквивалента на 01.01.98.» Надо думать, что скульптуры всё-таки отливают из отечественной, а не импортной бронзы. Так что четырёхкратное увеличение рублёвой стоимости контракта пойдёт в прибыль. 5 октября прошлого года Ю.Лужков начертал на этом прошении скульптора: «Прошу срочно оформить».
Теперь ХХС станет первым в истории русским белокаменным храмом, украшенным бронзовым литьём. Самое интересное, что единственные сохранившиеся подлинные фрагменты ХХС-1 - это как раз белокаменные горельефы. Примерно пятая часть от всего объёма этих скульптур сохранена в Донском монастыре. Архитекторы предлагали отреставрировать их и поместить на храм, но теперь они не попадают туда по определению. Церетелевская сторона предложила построить для их демонстрации... специальный пантеон. Конечно, за дополнительные деньги.
С отступлениями от исторического облика храма не соглашался главный архитектор Алексей Денисов. В очередном письме Лужкову Президент Российской академии художеств Зураб Церетели написал конкретно: «Необходимо отстранить А.М.Денисова от решения вопросов художественного убранства храма». 29 ноября прошлого года несогласного Денисова вызвали на ковёр к мэру. В почти трёхчасовом разговоре участвовали кроме Лужкова и Денисова ещё Владимир Ресин, главный архитектор Москвы Александр Кузьмин и Михаил Посохин. Денисову инкриминировали, что, находясь в «системе», он начал работать «против неё». Иными словами, «проектант» возомнил себя главным строителем (архи-тектором), чуть ли не вторым Тоном. Его обвинили в утечках информации в прессу, выносе сора из семьи. Через день Михаил Посохин уволил Денисова с должности, передав полномочия главного архитектора... себе. Так в противостоянии физиков-лириков (строителей-архитекторов) победил третий нелинейный элемент: господа оформители.
Райские сады щедрого бюджета
Вспомним маленькую рижскую фирму «Латерра», выигравшую конкурс на озеленение Зала Соборов ХХС. Как удалось никому не известной компании победить в закрытом конкурсе, если практически все заказы были в результате жесткой борьбы распределены между основными предприятиями крупных финансово-художественных группировок? Этому же удивилась и директор «Латерры» Надежда Фёдоровна Омельянович. История отгадки началась 15 июня 1996 года, когда ключарь ХХС протоиерей Михаил Рязанцев по просьбе Надежды Фёдоровны написал письмо архиепископу Рижскому и всея Латвии Александру с просьбой помочь «Латерре», как работающей над важным церковным делом, в восстановлении лаборатории консервации растений.
«Латерра» действительно переживала не лучшие времена. Архиепископ Александр перенаправил письмо Рязанцева директору Фонда Латвийской Православной Церкви Александру Ищенко. Тот вызвался помочь «ботаникам», но не безвозмездно. Теперь в договор на создание «райских садов» в Зале Соборов ХХС помимо «Латерры» и её московского партнёра - ЗАО «Производственно-оформительский комбинат (ПОК) ВВЦ» вошёл церковный посредник: Фонд Латвийской Православной Церкви, названный ответственным исполнителем. Именно через его расчётный счёт теперь надлежало пройти деньгам генерального заказчика ХХС ЗАО «Инвестстрой». И пройти, как вы понимаете, не без потерь.
Александр Ищенко оказался опытным работником. В застойное время он работал заместителем уполномоченного Совета по делам религий по Латвии. Его бывшие коллеги вспоминают, что выступал он против молодых латышских демократов и националистов, стоял на крепкой атеистической и коммунистической платформе, поддерживал Рубикса. Несколько лет после распада СССР - тёмное пятно в его карьере. Он естественно, потерял работу. По слухам - занимался оптовой торговлей церковными свечами. Однако затем, когда латвийское правительство вернуло религиозным организациям принадлежавшее им до СССР недвижимое имущество, Латвийская епархия РПЦ создала Фонд Латвийской Православной Церкви. Этому фонду архиепископ передал в управление все церковные угодья, а директором поставил опытного аппаратчика Ищенко.
Почти два года дело с финансированием работ «Латерры» в Москве не двигалось. Но летом прошло года вдруг неожиданно пошло. За пять дней до заключения «Инвестстроем» контракта Ищенко навязал «Латерре» и ПОК ВВЦ трёхсторонний разграничительный договор. Главный пункт был 2.4.: «Латерра» и «ПОК» доверяют, а «Фонд» берёт на себя обязательства по аккумулированию денежных средств по планируемому Контракту и их распределению». «Латерра» возразить уже не смела: на церковную помощь напросилась ведь сама.
Но это ещё не всё. Вместо старой «Латерры», которая полностью называлась «Балтийский центр флора-дизайна», по инициативе Александра Ищенко была создана новая организация: ООО «Балтийский центр флоро и фито дизайна »Латерра». В этой новой «Латерре» Надежда Омельянович осталась директором. Но над ней встал президент: Александр Ищенко - «с целью перераспределения доходной части 50% на 50% между учредителями». Именно эта новая «Латерра», не участвовавшая ни в каких конкурсах и не выигрывавшая в них, и подписала 6 августа прошлого года контракт с «Инвестстроем» на сумму US$ 3.962.960. Деньги должны были поступать на счёт Фонда Латвийской Православной Церкви в Рижском коммерческом банке.
По стопам комбинатора
В «Золотом телёнке» Ильфа и Петрова есть эпизод, как Остап Бендер принёс на провинциальную киностудию сценарий фильма «Шея», и в кабинете товарища Супругова пытался объяснить его суть.
- Мой сценарий «Шея»...
- Короче, - сказал Супругов.
- Сценарий «Шея»...
- Вы говорите толком, что Вам нужно...
- «Шея»...
- Короче. Сколько Вам следует?
- 900 рублей, - сказал Бендер.
- 300! - категорически заявил Супругов. - Получите и уходите.
Александр Ищенко пошёл по стопам великого комбинатора. Уже через месяц, в процессе составления детальной сметы, «выяснилось», что на выполнение заказа Фонду Латвийской Православной Церкви требуется уже US$ 5.760.492. Но с этой суммой не согласился отдел экспертизы ОАО «Москапстрой». Сторговались на US$ 5.045.090.
Оторопь берёт при взгляде на расчёты. Солопов, Ищенко и другие совокупными усилиями планировали наваять в Зале Соборов ХХС шесть «Райских садов» - каждый стоимостью от полумиллиона до миллиона долларов. Не забыли и накрутки: за временные здания и сооружения, за выполнение работ в зимних условиях и даже 3% на командировочные расходы. Сады должны состоять из нескольких десятков «оливковых деревьев на основе пальмовых ягод и самшита» высотой два метра и стоимостью по US$ 2500 каждое, из нескольких десятков шестнадцатиметровых (!) кедров (его двух с половиной метровый аналог стоит US$ 3500), а также из можжевельников и кипарисов, обработанных натуральным янтарём. Такие райские сады, надо думать, не снилось даже Остапу Бендеру, мечтавшему о Рио-де-Жанейро.
В качестве аванса Фонд Ищенко должен был получить US$ 1.188.888. Сколько точно он получил, известно только ему. Но ещё до августовского кризиса Фонд финансовой поддержки воссоздания храма Христа Спасителя по поручению заказчика - ЗАО «Инвестстрой» - перевёл в Рижский коммерческий банк для Фонда Латвийской Православной Церкви 1,7 млн. рублей, что тогда составляло примерно US$ 275.000. Из этих денег реальному исполнителю «Латерре» - да и то лишь той, в которой Ищенко числился президентом - досталось всего US$ 20.000. Судьба остальных денег не известна. Рижский коммерческий банк вскоре прекратил своё существование. Директор «Латерры», которая теперь должна строить рай в Зале Соборов за свой счёт, пожаловалась на Фонд Латвийской Церкви и его директора начальству - Рижскому архиепископу Александру. Но не знала она, что в далёком 1989 году, когда Ищенко ещё работал в Совете по делам религий, именно его ведомство утверждало кандидатуру нового Рижского епископа - нынешнего Александра. Так что отношения владыки Александра и товарища Ищенко мало напоминают прямое подчинение: крупные взаимные услуги они оказывали друг другу ещё десять лет назад.
В частной беседе с директором «Латерры» Надеждой Омельянович Александр Ищенко намекал на то, что вы же, мол, понимаете, что деньги должны были вернуться в Москву. Что же это за таинственный откат?
Быть может, про это мог знать советник Юрия Лужкова по прибалтийским вопросам Александр Перелыгин. Он неоднократно бывал в Риге, организовывал там финансовые проекты (например, выплаты русскоязычным студентам стипендий от имени московской мэрии). Знаком он и с Ищенко. Местная пресса (газета «Час») обвиняла Перелыгина во всяких финансовых афёрах. Надеемся - несправедливо.
История возрождения ХХС ещё не написана. Однако уже ясно, что кроме парадной книги в суперобложке с запечатленными вехами великих свершений, это будет и длинный перечень сомнительных афёр. Что здесь поделаешь? Может, помог бы федеральный контроль над этой слишком уж московской стройкой.
Источник: «Новые Известия» 05.08.1999
