КАК СДЕЛАТЬ ЭКСТРЕМИСТА ИЗ ЛАУРЕАТА

Владимир НИКИТИН

Искать и "находить" признаки экстремизма в самых неожиданных областях человеческой деятельности, как ни странно, сегодня стало даже модно. Объектами такого рода обвинений в подавляющем большинстве становятся некоторые религиозные направления и организации. При этом, справедливо, что в делах, связанных с подозрениями на экстремизм, суды ориентируются в основном на мнение экспертов. Объясняется это просто: представления о том, что является, а что не является экстремизмом, до сих пор очень расплывчаты, а суду, работающему лишь с правовой стороной событий, желательно иметь для того конкретные и авторитетные заключения специалистов. Когда же экстремизм приходится искать в явлениях, связанных с религией, которая и сама по себе – область очень специфичная, мнение профессионалов особенно важно.

По логике вещей, подобная экспертиза должна поручаться таким специалистам, которые просто обязаны быть, прежде всего, квалифицированными религиоведами, и только затем – профессионалами в более узкоспециализированных направлениях – социологии, филологии, философии, истории и т.д. Такого рода специалистов в России, надо сказать, очень мало. Быть может, поэтому суды чаще всего и вынуждены привлекать к экспертизе абы кого, лишь бы уложиться в сроки судебного делопроизводства. Такого рода экспертиза, похоже, и легла в основу признания экстремистскими некоторых материалов религиозной организации "Церковь Саентологии", где одним из экспертов, обнаруживших в них опасную крамолу оказался Нижегородский психолог Евгений Волков.

Первое, что бросается в глаза при ознакомлении с заключениями эксперта, это откровенная "ненаучность". Если бы вместо научной экспертизы речь шла о мнении представителя какой-либо религиозной или политической организации, то использование ненаучных понятий "тоталитарная секта", "традиционные" и "нетрадиционные" конфессии было объяснимо. Почти каждая религия считает истинной только свою доктрину, тогда, как во всех прочих видит искажения, а политики склонны жонглировать чем угодно ради достижения сиюминутной цели.

Но, понятие "секта", которое существует в религиоведении, не несет в себе позитивной или негативной нагрузки, означая лишь одну религиозную группу, отделившуюся от другой. И все же, у нашего эксперта "секта" – понятие исключительно негативное, где утверждение о бесспорном "вреде" любых "сект", по его мнению, вероятно, просто не может подлежать сомнению. К сожалению, Волков даже не замечает, что таким образом косвенно отстаивает ту же "бесспорность" и для не менее абсурдного "аргумента" о вреде религии вообще, так как религиозная секта – это такая же "религия" (религиозная группа или организация), как та, от которой она отделилась.

Второй момент, который обращает на себя внимание, это известность, приобретенная экспертом на почве антикультистских выступлений. Саентология и саентологические организации здесь занимают в ряду объектов его внимания далеко не последнее место. Однако, как и другие процерковные борцы с религией, в качестве аргументов эксперт использует сведения из сомнительных источников или просто слухи, допуская при этом нарочито оскорбительные в отношении религии и верующих выводы. Конкретных фактов, которые могли бы подтвердить его высказывания, порочащие честь и репутацию верующих, психолог Волков не приводит. Но таков, видно, его стиль.

Например в 2008 году в украинской газете "Здоровье" №12\1 за  июль им опубликована статья, целиком посвященная Саентологии, где он грубо издевается над чувствами верующих, опираясь лишь на домыслы и собственную неприязнь к религии. "Этот графоманский опыт, - пишет он об известном писателе Роне Хаббарде, - вкупе с увлечением оккультизмом и наркотиками стал «краеугольным камнем», из которого выросли чисто фантазийные «дианетика – современная наука о душевном здоровье» и «саентология», а также тоталитарная империя-корпорация ЦС». Научным специалистам, знакомым с саентологией, достаточно даже этой короткой фразы, чтобы заметить, что эксперт не имеет представления о том, о чем пишет, а в отношении оговариваемого им незнакомого человека – Р.Хаббарда, опирается на слухи, а не на достоверную информацию, которой, вероятно, не располагает. В частности, источником слуха о том, что основатель саентологии увлекался наркотиками, был один из его наследников Рональд Девульф. Впрочем, он же официально опроверг эти слухи, опубликовав объяснение своих побуждений: "такие вещи, как ложные обвинения о связи моего отца с наркотиками; домыслы о смерти моего брата Квентина; истории, которые я выдумал о своем детстве. …В прошлом я делал заявления и писал о моем отце такие вещи, о которых я глубоко сожалею, и которые причинили ему и мне сильную боль. Примером тому является интервью для "Пентхауса".(свидетельство Рональда де Вульфа от 1 июля 1987).

Еще одним из "аргументов" эксперта, которые он использует для приписывания верующим "экстремистских деяний", является его утверждение, что религиозных организациях саентологов практикуется "психологическое насилие". Не утруждая себя попыткой разъяснить, что он понимает под явлением, Волков произвольно относит это к особенностям избранного им круга конфессий, которые называет "нетрадиционными". Тем не менее, не оправдывая напрямуют насильственные методы "депрограмирования", признанные в международной практике преступными, он описывает их, как один из способов насильственного изменения вероисповедания у тех, против кого направлены его антикультистские усилия.

Так, например, в апреле 2001 года, выступая на международной конференции "Тоталитарные секты  - угроза XXI века" в Нижнем Новгороде, Волков сообщал: "Я в прошлом году был на стажировке в США. И месяц я стажировался в такой религиозной организации, которая занимается именно помощью жертвам сект. Это, Лейквилл (неразборчиво -  Невинчинел  Тресъюч) в штате Массачусетс под Бостоном, и пастор Роберт Пардн, который возглавляет вот этот институт. Вот этот пример, приведён в этой книге. Рассказывал мне о мальчике, который вырос в такой секте тоталитарной. И затем, когда возникают такие ситуации, когда детей из этих сект все-таки извлекают, и его привели в нормальную церковь, может быть там, или в католическую, или в протестантскую, и когда его привели в эту церковь, и пытались туда ввести".

Подобные отзывы специалиста, привлеченного судом в качестве эксперта, достаточно красноречивы, не правда ли? Хотя, о «вреде сект» Волков рассказывает всегда очень много, с видимым удовольствием и облекает в такие же рассуждения многие свои статьи.

Но неизбежно возникающий вопрос о том, какое все это имеет отношение к науке, не единственный, которым можно озадачиться при ознакомлении с "экспертными выводами" г. Волкова. Безнаказанное распространение ложных слухов в отношении верующих и их религии относится уже не к теме псевдонаучной профанации доверчивой публики и суда, а к осознанному нарушению законодательства.

В юриспруденции существует принцип презумпции невиновности, когда некто, находящийся под подозрением, не признается преступником до тех пор, пока вина его не доказана. В данном случае привлечение судом эксперта, заведомо негативно настроенного в отношении предмета исследования, откровенно нарушает этот принцип. Поэтому, не следует удивляться, что верующие, чьи религиозные чувства таким образом оскорблены, оценивают это, как заведомую несправедливость, и обращаются за правосудием в международные судебные инстанции.

Таким образом, абсурдная практика суда, привлекающего в качестве экспертов ненадлежащих, неквалифицированных и идеологически пристрастных лиц, приводит к подрывают у населения России доверия к правосудию, что ведет к дестабилизации общественных институтов.

В заключение стоит заметить, что предметом экспертизы Волкова и других привлеченных к ней граждан, стала литература, издаваемая громадными тиражами, вот, уже более 50 лет. За последнее десятилетия было распространено свыше 81 миллиона экземпляров книг Рона Хаббарда по Дианетике и Саентологии, которые в странах, где граждан не шельмуют в идеологических целях столь откровенно, попадают не в список запрещенных, а в Книгу рекордов Гиннеса, как книги наиболее читаемого автора.

ReligioPolis

Обсуждение закрыто