Интервью с ученым секретарем Института философии имени Г.С. Сковороды НАН Украины, президентом Молодежной ассоциации религиоведов, к. ф.н Олегом КИСЕЛЕВЫМ
Расскажите немного о специфике вашей научной деятельности в Украине.
Если говорить о моих научных интересах, то все они связаны исключительно с религиоведением: начиная от теоретико-методологических проблем этой дисциплины и заканчивая, например, проблемой деприватизации религии. Если говорить конкретнее, то, прежде всего, я, наверное, у многих своих коллег ассоциируюсь с темой экуменизма, поскольку написал по этой теме кандидатскую диссертацию и издал по ней монографию. Какое-то время после защиты оставил эту тему, пытался разобраться во многих других проблемах, но сейчас постепенно возвращаюсь к экуменизму. Если говорить о дисциплинах религиоведения, то наиболее близкая мне – это социология религии. Кстати, один из рецензентов моей диссертации, отмечал, что исследование тяготеет к социологии религии. Однако, сложно религиоведу с базовым философским образованием заниматься социологией религии. Тем не менее, я причастен к ряду социологических исследований: с коллегами изучал национальную и религиозную толерантность киевских студентов, мировоззрение студентов протестантских духовных заведений и гражданскую позицию мусульман. Какие-то базовые вещи о социологических исследованиях я узнал в Высшей школе социологии Института социологии НАН Украины.
Года два назад я изучал межправославные отношения в Украине и подготовил брошюру по этой теме, но не нашел времени и сил доделать ее после замечаний научного редактора – надеюсь это сделать в течении этого года.
Часто мы встречаемся с делением конфессий на традиционные и нетрадиционные. Как с этим обстоят дела в Украине?
Начну с законодательства. В Украине такого деления на законодательном уровне нет: у нас в этом отношении все равны. Этому в какой-то мере способствует то, что 4 церкви отождествляют себя с традицией Киевского христианства или христианства Владимирового крещения. Это Украинская православная церковь (в единстве с Московским патриархатом), Украинская автокефальная православная церковь, Украинская православная церковь Киевского патриархата (эти две православные церкви определяются Московским патриархатом как «раскол») и Украинская греко-католическая церковь (католическая церковь восточного обряда). Более того, кроме вышеперечисленных еще целый ряд религиозных сообществ вполне может претендовать на статус «традиционных»: иудеи, мусульмане, баптисты, реформаторы, лютеране и т.д.
В религиоведческом сообществе, как правило, также не оперируют такими понятиями как «традиционная религия» и «нетрадиционная религия». В этом нет смысла, поскольку для религиоведческого анализа это мало что дает. Конечно же, иногда в журналистских публикациях такие понятия употребляются. Бывает и политики, особенно когда хотят возвысить одну из конфессий над другими, также используют эти словосочетания. Однако, в экспертном сообществе существует негласное соглашение не разделять религии на традиционные и нетрадиционные.
Какие Вы видите перспективы развития сотрудничества традиционных религий с государством? Какое у такого сотрудничества будущее?
В данный момент украинское государство нуждается в миротворческом потенциале религиозных сообществ. К сожалению, если на официальном уровне все церкви единогласно осуждают боевые действия на востоке Украины, то на местном уровне отдельные священники поддерживают боевиков. В данном случае я имею в виду не только духовную поддержку, но и ресурсную. Священники на местах мало влияют на то, чтобы как-то решить конфликт мирным путем, а некоторые из них, наоборот, фактически поддерживают напряженную ситуацию.
Если бы данный вопрос был задан год назад или через какое-то время после урегулирования ситуации на Донбассе, то я бы ответил, что существует огромная социальная сфера, где возможно сотрудничество государства и религиозных организаций. Речь идет и патронаже детских приютов, содействии разными церквями лечения тяжело больных граждан, где государственная медицина или бессильна, или требует огромных финансовых затрат. Существуют церковные программы помощи инвалидам, пожилым людям, заключенным. Нужно понимать, что церкви активны, прежде всего, там, где государство практически ничего не делает, хотя должно. Поэтому почему бы государству не содействовать социальной деятельности религиозных организаций, создав благополучное законодательное поле, а также финансово не поддержать эту деятельность?
По Вашему мнению, религия в современном мире исполняет роль формирователя мировоззрения, ценностей, культуры и т.д.?
Сложно однозначно ответить на этот вопрос, поскольку мы не можем говорить ни о религии вообще, ни о каком-то целостном, монолитном современном мире – мне тут больше импонирует концепт Шмуэля Эйзенштадта «множественных современностей». Поэтому, отвечая на этот вопрос, я буду скорее говорить о христианстве с одной стороны, и о Западной цивилизации и постсоветском пространстве – с другой. Религия в современном мире очень часто используется как маркер идентичности. Человек, с одной стороны, может вести абсолютно светский образ жизни, при этом иметь «религиозный винегрет» в голове и вместе с тем считать себя православным, католиком или протестантом. В Украине, например, это больше относится к православию, чем к другим «религиозным маркерам». У нас вообще очень часто говорят больше об идентичности нежели, например, о «воцерковленности». Существующая религиозная идентичность может никак не быть связана ни с мировоззрением, ни с ценностями или культурой. Очень показательны, например, с этой перспективы исследования «Pew Research Forum», ориентированные как-раз на самоопределение. Последнее исследование об отношении американцев к Папе Франциску говорит о том, что можно быть католиком, но не разделять существующее социальное учение церкви, а требовать его изменения (проблема контрацепции, сексуальных меньшинств, абортов, эвтаназии и т.д.).
Как в Украине обстоят дела многовековой борьбы между религией и наукой?
Опять-таки, очень сложный вопрос. Какая религия имеется в виду? И какая наука? Если говорить вообщем, то я бы сказал, что между научным и религиозным сообществом нет открытых противостояний. Многие представители церквей, в т.ч. официальные лица, имеют непосредственное отношение к науке – защищают диссертации по светским научным дисциплинам. Некоторые дисциплины, особенно связанные с историей церкви, имеют поддержку со стороны официальных структур. Например, в Украинском католическом университете во Львове интенсивно изучали историю греко-католиков советского периода посредством архивных документов и интервью (устная история, oral history).
Конечно же, существует какое-то противостояние между креационистами и эволюционистами. Первые даже неоднократно добивались того, чтобы креационизм преподавался в школе наравне с эволюционизмом. По-моему, они не достигли никаких результатов.
По-другому дело обстоит в сфере образования и подготовке научных кадров. С одной стороны, церкви добились признания официального статуса теологии, например, ее включили как специальность философских наук, по которой можно защитить диссертацию и получить научную степень. С другой стороны, в Украине нет ни одного совета, где можно такую диссертацию защитить. Были попытки открыть такой совет, но Министерство образования и науки Украины его не пропустило. Есть, например, государственная аспирантура и докторантура по теологии, но она только на платной основе, т.е. бюджетных мест на эту специальность нет.
Не препятствует ли религия развитию науки?
Мне, честно говоря, сложно представить себе в Украине такой вариант. Не понимаю как религия может препятствовать развитию науки.
Как бы вы прокомментировали последнюю новость, появившуюся в армянских СМИ, где ААЦ организовала круглый стол по вопросам конституционных перемен с участием министерства Юстиции Армении? Молжно ли, по вашему мнению, считать это шагом к созданию клерикального государства? Как выглядит это с позиции цивилизованной демократии и тенденции ко вступлению в ЕС?
Честно говоря, мне сложно комментировать ситуацию в Армении, поскольку я не владею достаточной информацией для этого. Если говорить обобщенно, то с одной стороны, в Европе нет общепринятой модели государственно-церковных отношений: есть государственные церкви в Испании, Италии, Греции и других странах, а есть так называемая сепаратная модель, т.е. строгое отделение церкви от государства, например, во Франции. В Украине, например, в конституции и законе «О свободе совести и религиозных организациях» тоже прописано отделение церкви от государства. Часть экспертов говорит, что это абсолютно не означает, что церковь и государство не могут сотрудничать и фактически предлагают внедрить кооперационную модель.
Существование государственной церкви не противоречит демократии как таковой. Вместе с тем, если говорить о тенденциях, то ряд европейских стран в процессе демократизации или отказывались государственной церкви, или этот статус по факту становился более символическим. Чтобы не быть голословным, напомню, что Швеция в 2000 г. отказала в статусе государственной лютеранской Церкви Швеции, а в Греции уже более 10 лет обсуждается подобный вопрос.
Другой вопрос, это то, что Армянская Апостольская церковь инициирует обсуждение этого вопроса. Опять-таки ничего шокирующего тут нет. Церкви всегда активнее участвуют в обсуждениях государственно-церковных отношений, нежели, например, межгосударственного экономического сотрудничества. Нужно понимать, что Церковь лоббирует свои интересы и это нормально. С другой стороны, должна быть общественная или политическая организация, отстаивающая светскость государства, и это тоже было бы нормально.
В любом случае, Европа будет оценивать не столько прописанный новый статус Церкви, сколько реальную реализацию свободы вероисповедания, что, прежде всего, означает отсутствие дискриминации религиозных меньшинств. Если у Армянской Апостольской церкви появится больше прав и свобод за счет ущемления интересов других религиозных сообществ, то за этим последует негативная реакция европейской общественности.
В контексте евроинтеграции ЕС от Армении может требовать уменьшить минимальное количество граждан для регистрации религиозной общины. Если я не ошибаюсь, сейчас необходимо 200 человек – это необоснованно много. В Украине, например, необходимо лишь 10 человек
Беседовала Армине ДАВТЯН,
Авторский перевод с армянского
Источник: Религии в Армении
Комментарии