Голоса скептиков
На первый взгляд оптимистические прогнозы относительно будущего христианства в Китае вполне оправданы. Католическая церковь утверждает, что в Китае 125 млн. католиков – как официально зарегистрированных, так и состоящих в домашних церквах. Госдеп США оценивает общее число христиан в 100 млн., официальные китайские источники – 50 млн. по официальным данным в стране 10 млн. протестантов, по неофициальным их втрое больше.
Но не все полагаются на эти цифры, слышатся и голоса скептиков – и относительно числа христиан в Китае, и относительно перспектив как китайского христианства, так и самого Китая в глобализирующемся мире. Их не очень впечатляют цифры, свидетельствующие о бурном росте китайской экономии. Они считают, что в утверждениях о грядущем лидерстве Китае слишком много экономического детерминизма марксистского толка.
Экономика, говорят они, это далеко не все, что требуется для мирового первенства. Нужны еще духовные составляющие, надо, чтобы страна воспринималась как земля обетованная для ученых, интеллектуалов, деятелей искусств и т.д. Трудно представить, что творческие люди устремятся в Китай, как сейчас они стремятся в Америку. Первая страна мира должна быть привлекательной для всех не только потому, что там хорошо с экономикой. Надо, чтобы она поставляла кумиров в других сферах деятельности в кино, в популярной у молодежи музыке, в шоу-бизнесе и т.п., а эти вещи не прилагаются автоматически к первому месту в экономике. Пока же только китайская кухня заслуженно пользуется мировой славой, но этого мало.
Да и экономические успехи вызывают у некоторых экономистов сомнения. Эти успехи, говорят они, есть результат сговора сил, находящихся вне Китая, которые решили дать ему долю в мировом производстве, надеясь на внутреннее перерождение «китайского духа» в сторону западных ценностей. От этого отдает теорией мирового заговора, но, как бы то ни было, Китай стал «мировой мастерской» и умело воспользовался предоставленными возможностями. (Есть среди восхищающихся экономическими достижениями Китая люди, которые доходят до утверждений, что погибель России придет от пренебрежительного отношения к китайцам.)
Однако предоставленные Китаю возможности ограничены и уже близки к исчерпанию, о чем свидетельствует некоторое замедление темпов экономического роста Китая. А дальше, говорят скептики, произойдет то же, что произошло в Японии, в которой темпы экономического развития явно замедляются.
Но дело не только в этом. В наше время объемы производства утрачивают свое значение. Мир вступает в постиндустриальную эпоху, грядет информационное общество инновационной экономики, решающую роль в которой играют новые знания, наука. И здесь Запад отнюдь не уступает Китаю, интеллектуальное дерзновение по-прежнему присуще ему в куда большей степени, чем всем иным цивилизациям. Запад остается несомненным лидером движения вперед, и ничто не указывает на то, что другие культурные миры могут оставить его позади.
Если присмотреться, то обнаруживается, что рычаги роста по-прежнему остаются за ним. Когда-то считалось, что производство угля и стали есть показатель экономической мощи, и все стремились увеличить это производство. Потом показателем развитости стали высокие технологии, в которых поначалу преуспевал тоже Запад. Все стремились догнать и перегнать его в этой области, некоторым - в первую очередь восточноазиатским драконам - это удалось, они создали высокотехнологичное производство. Тогда-то и заговорили о том, что конфуцианцы вот-вот обгонят Запад. Но тут оказалось, что наступила постиндустриальная эпоха, и главное теперь - не высокотехнологичное производство, а производство высоких технологий, интеллектуального продукта. Самое важное сегодня - креативность, творчество, способность создавать новое, а тут Запад по-прежнему лидирует.
Да, японцы, китайцы и корейцы научились мастерски изготавливать компьютерную технику, но до компьютера додумался все-таки Запад, который, как уже говорилось, сам решил уступить кое-что восточным мирам, чтобы не огорчать их совсем. Идеи, определяющие лицо мира, все еще рождаются почти исключительно на Западе. Придумать и создать «то, чего нет» - тут Запад по-прежнему не знает равных, усовершенствовать «то, что есть» - тут Восток не отстает от него.
Талантами не обделена ни одна цивилизация. Но только в западной их по-настоящему ценят и создают им надлежащие условия. Дело не в количестве и качестве талантов, а в культуре: только западная культура, выросшая из христианства, так высоко ставит творческое начало, и создало для него благоприятную среду. Как сказал патриарх Алексий II в Страсбурге на сессии ПАСЕ: «Христианские идеи достоинства, свободы и нравственности в своей взаимосвязи создают уникальный код европейского сознания, обладающий неиссякаемым созидательным потенциалом в личной и общественной жизни».
На Западе все еще действует христианская закваска: человек должен подражать Создателю, он «соработник у Бога» (1Кор 3,9). В других религиях это часто немыслимая вещь, там призыв подражания Богу обычно воспринимается как кощунство. Они требуют почти исключительно слепого повиновения высшим силам (напомним, что слово «ислам» и означает «покорность»). В наибольшей мере человек уподобляется Творцу всего сущего в творчестве, и способности к творчеству нынешняя Европа не утратила.
Не так уж мало европейских либералов считает, что Европе удастся вовлечь новые массы неевропейского населения в свою культурную орбиту и привить им гуманные ценности силой морального примера. Они полагают, что идеи верховенства закона, прав человека, достоинства личности и т.д. обладают достаточной притягательной силой, чтобы увлечь людей, живущих вне Европы. Привлекательны они и для китайцев, успех деятельности брата Юня – лучшее тому доказательство.
Однако скептики напоминают, что прославленное китайское здравомыслие все же не раз подводило китайцев на протяжении истории, последний пример – культурная революция, «великий скачок». Правда, они же способны добиться впечатляющих успехов, свидетельство тому - Тайвань, Гонконг, Сингапур, а последние годы и сам континентальный Китай.
Но даже те аналитики, которые пророчат Китаю столь блестящее будущее, утверждают, что при этом сам Pax Sinica неизбежно должен принять некоторые западные принципы существования: демократию, свободу личности, права человека, без чего в постиндустриальном обществе не преуспеть. В основе же этих принципов лежат христианские ценности: идеалы демократии понятны народам всех культур, но сама она в нынешнем ее виде является политической ипостасью, прежде всего, христианства.
Отсюда и выводится неизбежность христианизации, которая успешно идет в Конфуциании: цифры о Китае приводились выше, а, скажем, в Южной Корее уже 27 млн. христиан (методистов там больше, чем в Англии), китайские протестанты отличаются наибольшими успехами в привлечении новых адептов, среди них первенствуют пятидесятники, а им присуще прозелитическое рвение (говорят даже о грядущей пентекостализации всего христианского мира). Сейчас в Китае существует объединение пятидесятнических церквей «Китай за Христа» - крупнейшее в стране (до 15 млн. членов).
И если с 1949 г. численность населения Китая увеличилась в 2,5 раза, то численность китайцев-христиан увеличилась в 20 раз. Путь для них, считают аналитики, подготовили коммунисты, разрушавшие основы традиционного конфуцианского общества, в чем усматривают промысел Божий. И уже достигнута точка, с которой пора начать движение «назад, в Иерусалим».
И все-таки скептики имеют основания подвергать сомнению и число христиан, и аутентичность китайского христианства. По их мнению, восприимчивость китайцев (и других восточных азиатов) к христианству сильно преувеличивается. При свободе совести (как в Японии, в Гонконге и на Тайване) христианство там принимают порядка 10% населения, и это, говорят китаисты-скептики, предел для конфуцианского общества. На Тайване христиан всего 4,5%, что немного; не помогло даже то, что Чан Кайши и его жена приняли христианство. Вообще же надо сказать, что всякого рода «предельные цифры», неизвестно откуда взявшиеся «константы» ненадежны и слишком сильно отдают мистикой.
Показательно, что в США 2/3 китайских эмигрантов, как показывают исследования, остаются атеистами, агностиками, или вообще не интересуются вопросами веры, а те, кто верует – не обязательно христиане. Поэтому американские (и канадские) эмиграционные власти очень редко и неохотно предоставляют право убежища китайцам, ссылающимся на религиозные преследования.
Квалифицированные синологи не устают повторять, что для китайца главное – быть китайцем. И если они заимствуют что бы то ни было, то обязательно разбавляют своим. Отсюда социализм с китайской спецификой, марксизм с китайской спецификой и т.д., причем специфики этой иногда оказывается куда больше, чем собственно заимствованного.
Эти синологи не очень обольщаются оптимистическими данными о потенциальном росте христиан среди китайцев. Они говорят, что в китайском христианстве европейцам и американцам трудно будет узнать знакомое Западу вероучение. Правда, кое-что из христианства они будут усваивать охотнее, чем другие его части. Считается, что китайцы не очень интересуются философией и абстрактными идеями, их со времен Конфуция больше привлекает этика. Оптимисты говорят, что как раз христианская этика ближе всего к конфуцианской (честность, добросовестность, справедливость, забота о малых сих и т.д.). Точно так же традиционному китайскому мышлению близки идеи социализма, чем и объясняется его торжество в Китае. Сейчас, правда, китайские интеллектуалы с удовольствием цитируют Черчилля: «Социализм – это философия неудачников, кредо невежд и евангелие завистников».
Есть и другие трудности. Считается, что китайское сознание абсолютизирует природу и ему чужда идея поврежденности всего тварного мира, не только социального устройства. Столь же трудно ему усвоить мысль о том, что преображение поврежденной человеческой природы невозможно вне Христа. Эта идея, как свидетельствуют все миссионеры, дается китайцам с большим трудом.
Они же указывают, что современные китайцы склонны признавать богодухновенность всех основных мировых религий. Католики, мечтающие о том, что придет время, когда папа отслужит мессу в Пекине, жалуются, что китайцы «открыли ворота Ватикана», т.е. в официальном именовании «Римско-католическая Церковь» главное не «римская», а «католическая», т.е. вселенская. Правда, долгое время идея открытости, равно как и идея перехода «права первородства» от Запада к Китаю, звучала лишь как «декларация о намерениях», но теперь, говорят «желтые кардиналы», настала пора воплотить ее в жизнь.
Скептики отмечают также, что примерно с теми же амбициями выступают все христианские лидеры из Третьего мира. И в то же время, говорят эти скептики, они понятия не имеют о богословской мысли последних двухсот лет и лишь повторяют формулы заимствованные у заезжих миссионеров. Они и слышать не хотят о равноправии женщин, о недопустимости полигамии, о равенстве рас и народов. Они только приводят цитаты из Библии для прекращения всяких дискуссий, чему их научили те же миссионеры. Они совершенно не осведомлены о последних достижениях библеистики и видят в Боге, прежде всего, чудотворца – часто это и все, что они знают о нем.
Католики в этих странах охотнее всего говорят о том, что скоро должен появиться темнокожий или желтокожий папа это их интересует куда больше, чем судьба католичества в мире. Обычно эти «князья церкви» стоят на антиинтеллектуальных позициях, подозрительно относятся к науке, часто воюют с нею. Хуже того – нередко они сами участвуют в кровавых межэтнических столкновениях и оправдывают их. Иерусалим по-прежнему далек от них. Суждения, может быть, излишне суровые, но какие-то основания для них есть. И концепция смещения центра христианства на юг имеет не только сторонников, но и противников, доводы которых тоже заслуживают внимания.
И все же нельзя игнорировать тот факт, что на Западе христианство стремительно теряет свои позиции. Там растет число мусульман и буддистов, а также движение New Age, многое заимствующее у индуистов – в частности идею реинкарнации, в которую, по некоторым данным, в Европе верят до четверти населения. Так что представители этих религий тоже имеют основания говорить о завоевании Запада. И пока нет сопоставления темпов религиозной экспансии христианства в Азии и восточных религий на Западе, трудно судить, кто тут впереди. Мусульманские источники утверждают, что число мусульман в Азии растет на 12,5% в год, что далеко опережает средний рост населения. Буддистов в мире было 320 млн. в 1990 г, а через десять лет – уже 360 млн., причем прирост в значительной мере шел в Европе и Америке. Таким образом, практически все мировые религии имеют рост, вполне сопоставимый с ростом числа христиан.
При всех оптимистических сообщениях о чуть ли не триумфальном шествии христианства в Азии не следует забывать, что именно на этом континенте оно повергается жесточайшим преследованиям. Мало того, на Востоке есть великие умельцы по части унижения человеческой личности. Дело доходит до убийств инаковерующих. По данным христианских организаций, следящих за ситуацией в области религиозной свободы, в мире ежегодно гибнет до 170 тыс. христиан, причем большая их часть – как раз в Азии. В том же Китае, несмотря на некоторые послабления, время от времени имеют место гонения на христиан. Так что для скепсиса тоже остается место.
Все еще живуча идея, согласно которой в бедности Третьего мира виноват Первый мир - он только притворяется сочувствующим страданиям бедняков на Юге, а на самом деле поражен лицемерием и использует свою религию как инструмент продолжающейся эксплуатации – в сущности, марксистский взгляд.
Так что препятствий на пути Китая в Иерусалим очень много. Если следовать СМИ, пишущих на эту тему, то нельзя не заметить, что тут сталкиваются противоположные мнения: то говорят о триумфальном шествии христианства по Китаю и даже за его пределы, вплоть до Иерусалима. То, напротив, со скорбью пишут о том, что многие христианские идеи – в том числе основополагающие - подвергаются такой китаизации, что теряют свою христианскую сущность. Не говоря о том, что гонения на христиан в Китае отнюдь не прекратились и время от времени приобретают масштабы государственных кампаний.
Тем не менее, движение «Назад, в Иерусалим», а равно претензии многих христиан-китайцев на лидерство в христианском мире заслуживает пристального внимания. Замах велик, над ним посмеиваются, но кто знает замысел Божий о нашем мире во все полноте? Нельзя исключить из рассмотрения взгляды тех, кто полагает, что именно дальневосточный мир станет прибежищем и оплотом христианства, поскольку Европа все дальше уходит от него. В эпоху раннего христианства мысль о том, что варварская Европа, все эти дикие скифы, галлы, кельты и германцы, примут Христа и станут хранителями и последователями Его учения, скорее всего, вызвала бы ухмылку у первохристиан - а вот получилось же.
Нельзя исключить и того, что Европу отпевают преждевременно. Никто не может сказать, что творческий потенциал Европы, заданный христианством, уже исчерпан, и что на смену ему грядет новый носитель и хранитель христианства, как бы этого ни хотелось спешащим занять первое место в мире. Пока Запад остается несомненным лидером, и ничто не указывает на то, что другие культурные миры могут оставить его позади. Если присмотреться, то обнаруживается, что рычаги роста по-прежнему остаются на Западе. Он передает в общее достояние многие свои достижения, но сами достижения, почти все инновации по-прежнему рождаются почти исключительно на Западе, там обитает современная передовая наука. Пока нет оснований полагать, что здесь что-то радикально переменится.
Идет процесс глобализации... Многие незападные страны полагают, что глобализация означает агрессивное навязывание им западных стандартов, и его они воспринимают как наступление на их культуру и ее подавление, что вызывает отпор. С другой стороны, есть основания полагать, что и Запад вовсе не управляет процессом глобализации, и лидирующая роль в нем может отойти от него.
Пока, как уже говорилось, для многих это выглядит сомнительным. Ни в коем случае не упуская из виду тревожные симптомы дехристианизации нашего культурного ареала, считают верующие христиане, не следует поддаваться панике, а надо еще тверже держаться испытанных принципов христианского вероучения. Надо по-прежнему уповать «...на Бога живаго, Который есть Спаситель всех человеков, а наипаче верных» (1 Тим 4, 10). И пусть число этих верных Ему не так велико, и даже сокращается, Он, верят христиане, как и обещал, не оставит их: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф 28,20). Ну а если получится так, что самые верные окажутся в ином культурном ареале, то можно будет сказать, что это вина самих европейских христиан - и вообще всех людей западной культуры.
Автор: Игорь Витальевич ПОДБЕРЕЗСКИЙ - доктор филологических наук, член Центральной московской церкви евангельских христиан-баптистов.
ReligioPolis
Комментарии