НЕЗАМЕЧЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ

Алла АВИЛОВА

Религия для большинства СМИ – это, прежде всего, выступления  церковных деятелей, официальные празднования и мероприятия, межконфессиональные и межрелигиозные контакты. Но, пожалуй, никогда религиозный официоз не был так далек от внутреннего мира верующих и богоискателей, как сейчас, что особенно касается молодежи.  В ментальности людей, обращающихся к религии, произошел переворот, который влияет на их взгляды и поведение больше, чем деятельность религиозных лидеров и предписания  традиций. Но в российских СМИ этого переворота стараются практически никак не замечать.

Новая ментальность

Мне вспоминается один из выпусков ток-шоу «Прямой эфир» на РТР, посвященный Саи-Бабе. Этот индийский гуру известен своими воззрениями на единство религий и чудесами. Среди участников были последовательница Саи-Бабы, иллюзионист и православный борец с сектами Александр Дворкин.

Последовательница Саи-Бабы была уверена, что этот гуру - богочеловек и, при этом, называла себя православной. Для самого Саи-Бабы такое выглядело бы вполне приемлемо: ни одну из религий он не отвергал, и отказываться от своей веры никого не понуждал. Другое дело – православная церковь, где если ты – православный верующий, то для тебя должен быть один единственный богочеловек – Иисус Христос. Несмотря на то, что Дворкин напомнил последовательнице Саи-Бабы об этом исходном постулате православной веры, а иллюзионист воспроизвел у нее на глазах чудеса ее гуру, женщина не сдвинулась в своих убеждениях ни на миллиметр – в том, что она – православная, а Саи-Баба – богочеловек. Для нее не имели значения ни положения церкви, к которой она себя относит, ни уличение боготворимого ею чудотворца в жульничестве, поскольку главное в ее религиозности было лишь то, она сама чувствует и думает.

В этом и заключается главный признак происшедшего переворота: в прежние времена верующие признавали примат традиций и вероучений над своими мыслями и чувствами, теперь же на первом месте для многих из них стоит комплекс личных убеждений.

Отношение к традициям изменилось кардинально. В прошлом вера не избиралась, она была частью унаследованной культуры – в наши дни это перестало быть правилом. Прежде считалось, что традиции надо принимать полностью – теперь же, чуть ли не каждый, никого не спрашивая, берет из них лишь то, что ему надо. Раньше представлялось недопустимым смешивать друг с другом разные вероучения – в наше время это перестало быть редкостью. То, что называлось ересью, сейчас именуется «верить по-своему». Подобное своеволие, разумеется, встречалось и 100 лет назад, например, в богемной среде, но никогда прежде оно не становилось столь массовым явлением, как сейчас.

Во всех сферах современной жизни ценится умение принимать собственные решения, проявлять инициативу и самостоятельность. Те, кто на это способны, ведут себя, как правило, точно так же и в вопросах религии. Эта тенденция проявляется и в поведении верующих, относящих себя к определенной конфессии, и у тех, кто в поисках своей религиозной идентичности обращается к разным традициям.

Индивидуалы в России

Индивидуальный духовный поиск в самых разных направлениях так же присущ нашей эпохе, как интернет и глобализация. Все больше россиян, как и жителей других исконно христианских стран, находят для себя духовную пищу и духовную опору в стороне от православия. При этом они не обязательно прибиваются к какому-то новому духовному лидеру или организации. Часть из них остается индивидуалами.

Сколько в России индивидуалов, да и кто они такие, никто в точности не знает. Для российских социологов такой категории участников духовно-религиозной жизни не существует, а потому нет и серьезных исследований, отвечающих на вопрос: кто они, читатели столь популярных в наше время книг о духовном развитии и личностном росте? Что за публика посещает духовные семинары? Как меняется с годами ее контингент?  Что особенно привлекает  молодое поколение богоискателей во многопрофильных духовных центрах, куда они приходят за сакральным знанием и посвящением в духовную практику разных культур? Почему они предпочитают вере предков духовный синкретизм, и что и с чем чаще всего смешивают в «своей вере»?

Некоторое представление о распространении внеконфессиональной религиозности в постсоветской России дает опрос, проведенный фондом «Общественное мнение» в 2011 г. Как следует из его результатов, 27% российских верующих не соотносят свою веру ни с одной из религий. Среди молодежи определенной религиозной принадлежности не указывают 34% верующих, среди студентов – 38%.

Возможность назваться верующим без религии резко повлияла на долю православных в данных опроса : их оказалось всего 50%, хотя обычно это 70-80%. Такие цифры наводят на раздумья о точности статистических данных, которыми политики, публицисты, составляющие церковное лобби, пользуются для формирования общественного мнения.

Впрочем, сколько бы россиян ни называли себя православными, это не те цифры, которые характеризуют реальное значение православной церкви в обществе.

Лучшее представление об этом дает другой показатель: посещаемость храмов. Ведь, традиционно храм – именно то место, где РПЦ реально может влиять на образ мыслей и поведение людей. Время от времени в анкеты социологических опросов включается вопрос о регулярности посещения храма, и тогда выясняется, насколько незначителен процент тех, кто, как полагается верующим этой конфессии, ходит в церковь хотя бы один раз в неделю. Как показывает опрос Аналитического центра Юрия Левады, проведенный в конце сентября 2012 года в 130 населенных пунктах 45 регионов страны, это всего лишь 4% православных.  Сравните с аналогичными показателями в других странах:  в Мальте это 75% христиан, в Польше – 63%, Ирландии – 46%, США – 43% . *

Другая интересная цифра из результатов того же опроса Центра Левады – количество респондентов, давших положительный ответ на вопрос:  Вы бы согласились с тем, что сейчас многие люди хотят показать свою причастность к вере и церкви, но мало кто верит по-настоящему? 73% опрошенных сказали на это «да».

Индивидуалы на Западе

Внеконфессиональная религиозность в таких формах и таком масштабе, как сейчас – новое явление, и на Западе ее долго не воспринимали как адекватное выражение духа эпохи. Ну, а когда ее распространение уже нельзя было больше игнорировать, внимание исследователей привлекли новые религиозные движения и группы последователей популярных гуру. Индивидуалы же в расчет ими не принимались. Лишь где-то к концу 90-х годов прошлого века социологи и религиоведы, наконец, заметили, что в обществе стремительно растет число людей без определенной религиозной принадлежности, которые при этом не связаны с какими-либо организациями или движениями.

Возникла  потребность в зонтичном названии всех тех, кому чуждо как атеистическое мировоззрение или агностицизм, так и институциональные формы религии, и кто самостоятельно ищет им для себя альтернативу. На английском языке таким названием послужило выражение spiritual but not religious. Противопоставление spiritual  и religious – это, по сути, противопоставление индивидуальной религиозности определенным вероисповеданиям.

Соответствующие наименования «верующих без религиозной принадлежности» стали появляться и в других европейских языках. Так например, голландцы называют их  ongebonden spirituelen, что означает  «духовно устремленные личности, не связанные с религиозными организациями».

Здесь можно задаться вопросом, а так ли, уж, это важно, кто и как назван? Для статистики – да. Вышеприведенные результаты опроса, проведенного фондом «Общественное мнение»  – пример того, как составление анкет может влиять на итоги исследования. Процент «верующих, называющих себя православными» означает на деле количество  респондентов, которые выбирали православие из вариантов названий, включенных в анкету. А в анкеты включаются, как правило,  наиболее распространенные в России конфессии или наиболее известные религиозные организации, типа вайшнавов. Сколько участников социологических опросов при таком выборе называют себя православными только потому, что имеют в виду свои православные корни? Но быть православным верующим или иметь православные корни – далеко не одно и то же. Особенно в аспекте влияния РПЦ на духовный климат в обществе.

В эпоху индивидуализации не может не существовать и индивидуальной религиозности. На Западе за ней уже признается то же право на существование, какое имеют традиционные вероисповедания, религиозные организации и движения. Там она, наконец, стала предметом изучения и общественного обсуждения. Наверное, это было бы и логично, и полезно, если бы важность этого понималась и в России. Всякое новое явление должно быть осмыслено. Тем более, если оно связано с объективными особенностями данной эпохи.

_____________

* Gallup Strategic Consulting, Religion in Europe, 2004.

ReligioPolis