Фёдор СИНЕЛЬНИКОВ, Дмитрий АХТЫРСКИЙ
Продолжение – начало ч.1 , ч.2
Этапы секуляризации
Ярким примером призыва к секуляризации является евангельский запрет называть другого человека "отцом", "учителем" или "наставником" - а, стало быть, и пытаться именовать себя подобным образом. Фактически, эта фраза дезавуирует все те титулы и права, которые попытались взять себе разнообразные жреческие иерархии, пытающиеся предстать эксклюзивными дистрибьюторами послания Иисуса.
Клерикализм, жреческая корпорация, культ "святынь", священных языков, священных книг, избранных народов, святых земель, сакральных строений - все это можно рассматривать как попытку противодействия импульсу Благой Вести.
Протестантская революция совершила в деле секуляризации немало. Не подвергся секуляризации культ священной книги и, соответственно, священной истории. Но, парадоксальным образом, именно концентрация внимания адептов новых христианских течений на этой самой книге и на этой самой истории привела к революции и в этой сфере - к критической библеистике и радикальному протестантскому богословию.
Итак, секуляризация - это вовсе не только отделение государства от церкви. Бог вовсе не освящает земную власть. У земной власти монархов и священников нет ни божественных источников, ни божественных ориентиров. Тезис «всякая власть от Бога» не имеет никакого обоснования в Вести Иисуса. Власть как принцип отношений - от дьявола. Соответственно, задача наша состоит в смягчении институций управления и социальной организации. И секуляризация дает мощнейший импульс их смягчению.
Как говорил С. Франк, демократия - это вовсе не власть всех, это свобода всех. То есть в любом социальном организме нужно стремиться к расширению тех отношений, которые базируются на принципе свободы. И западное гражданское общество как раз продемонстрировало в истории способность к такому расширению.
Cекуляризация - это именно процесс. Она не может быть мыслима в статике. Пока где-либо существует власть как принцип отношений - она всегда легитимируется тем или иным сакральным образом. Вопрос лишь в степени и характере подобной легитимации. Такая легитимация может прикрываться этическими конструктами - а в пределе может не прикрываться ничем, и сакральность будет выражаться только принципом величия, то есть той самой силы и власти.
- Общественный договор и десакрализация
Является ли процесс секуляризации обезбоживанием мира? Ведет ли он к обезбоживанию? Почему "Бог умер"? Тут нужно сделать несколько уточнений. Какой именно бог/Бог умер? Если говорить о боге как идеологеме, фундирующей иерархический социальный порядок, то такой бог в условиях секуляризации и демократии действительно исчез. Общество, основанное на идее рационального общественного договора, просто перестало нуждаться в боге как источнике сакрализации власти. Одновременно происходил процесс развития науки. В словах Лапласа о том, что он не нуждается в этой гипотезе для объяснения мира, раскрывается смысл, оказавшийся недоступным самому Лапласу. Как замечал Э. Мак-Миллан, рост научных знаний о мире вел вовсе не к девальвации образа Бога, а к его очищению: Бог перестал быть "богом для лакун" и все больше открывался как Бог личной экзистенции. Это означает, что секуляризация освобождает и социальное пространство, и сердце человека для восприятия более адекватного образа Бога.
Хабермас настаивал, что секулярное гуманистическое общество сохраняет способность искать свои основания в себе самом, не обращаясь к метафизике. Это верно и в том смысле, что область социально-политической жизни не нуждается в новой клерикальной компоненте, и в том смысле, что совсем не нужно в политику возвращать "бога для лакун". Однако само основание этого общества базируется на высокой евангельской мистической этике - и вполне допустимо отслеживать эту основу и пути ее раскрытия в истории.
Идея общественного договора возникает благодаря действенному развертыванию Вести Иисуса. Идея договора Бога и человека, укорененная в иудео-христианском мифе, создает условия для организации политической сферы как диалогического договорного пространства. Но - только условие. Возникновение идеи богочеловека в христианстве порождает в социально-политическом пространсте идею самоценного и политически свободного (а значит и ответственного) индивида. Договор между такими людьми - это договор о взаимной свободе и солидарности.
В социально-политическом пространстве идея самоценного и политически свободного (а значит и ответственного) индивида возникает из идеи богочеловека, которая в свою очередь, была открыта в христианстве. Ее источником была Весть Иисуса, не просто повторившего "вы боги", но умывшего ноги ученикам и призывавшего людей обращаться к Богу Abba – папа. Достоинство человека было поднято тогда на чрезвычайную высоту. Человека, не только готового взять крест и следовать за Ним, но любого, живущего на земле. Если «вы – боги», дети любящего Папы и Царство посреди вас, то здесь и возникает Новый Завет – договор людей друг с другом в Боге. Весть Иисуса придала идее демократии метафизические основания, необходимые для ее устойчивого развития.
Итак, Благая Весть трансформирует иудеохристианскую идею договора между Богом и человеком в идею общественного договора следующим образом. Тезисы "царство посреди вас (между вами)" и "вы боги" задают необходимость общественного договора, поскольку другие люди - это тоже боги. Общественный договор - это договор богов с богами. Царство Божие - это идеал гражданского общества, где все реализовали свои божественные качества, где все - боги, и где "Бог будет все во всем".
- Симулятивная секуляризация.
Власть нынче не отсылает себя непосредственно к внемировой реальности - но не перестала нуждаться в сакрализации. Эта сакрализация теперь может отсылать не к "небесам", а к вполне, казалось бы, земным вещам, становящимся идолами: "народу", "обществу", "родине", "партии", "безопасности", "стабильности", "благосостоянию" - наконец, просто к "благу", универсальному, личному или общественному. Эти понятия отчуждаются - и становятся именами "богов". Отсюда берутся все эти "Германии превыше всего".
Проблема в том, что тоталитарные "социалистические" государства тоже основывались на "теории общественного договора". Коллективный субъект (точнее, виртуальный, симулятивный коллективный субъект) может стать настоящим идолом, требующим кровавых жертв, имеющим свой культ, жречество и т.д. Таким образом, формальной секуляризации недостаточно. Теория общественного договора сама по себе не может избавить человека от сакрализации власти. Просто это будет сакрализация нового типа - но в основе ее останутся все те же принципы.
В проблеме «секулярных диктатур» есть важный элемент. Формально признавая секулярную демократию и при этом в политической реальности создавая сакрализованную диктатуру, эти режимы оказываются в совершенно шизофреническом состоянии. Кроме того, очевидна их тотальная ложь, в которой они нуждаются из-за собственной идейной несостоятельности. Если феодал средневековья мог искренне обосновывать свои права на власть и собственность кровью и верой в Бога, то светские диктатуры вынуждены рядиться в чужую одежду (демократия, народное представительство, свобода прессы).
Когда мы говорим о власти "общества" или "народа" - да еще добавляем тезисы о научных принципах организации общества - мы получаем в итоге просто новый объект поклонения (он же - инструмент манипуляции). В некоторых случаях еще добавляется "партия". Мы продолжаем иметь культ государственной символики.
Проблема не снимается окончательно и в «секулярных демократиях». Постольку, поскольку даже и в западных обществах остается насильственная власть - значит, в какой-то степени эта власть сакрализуется. Вопрос - как, в каких масштабах и в каких областях. Это значит, что насилие легитимируется с помощью некоего образа божества, чье основное качество (или хотя бы одно из) - сила. Процесс секуляризации не закончен и в западных демократиях. И закончен он будет, когда в обществе исчезнет принуждение как таковое.
Поэтому отделение светской власти от "церкви" - всего лишь первый шаг на пути секуляризации, причем шаг, который часто является обоюдной попыткой симуляции. Симулировать власти пытаются сам процесс освобождения, эмансипации человека. Во-первых, в ряде случаев вполне могут сохраняться неформальные связи между светскими и клерикальными властными корпорациями. Во-вторых, между самими этими корпорациями может вестись борьба за перераспределение власти. Собственно, эта борьба и послужила триггером для реализации сути Благой Вести в вопросе секуляризации. Цветок человеческой эмансипации как раз и пророс в трещине, образовавшейся в ходе борьбы корпораций. Трещина едва не сомкнулась - вспомним атеистические диктатуры XX века. Тогда особенно явной стала сама суть сакрализации власти - когда привычные типы сакрализации сменились типами новыми.
Но наука и техника отнюдь не выводят человека из сакрализационного соблазна. Наука как раз и заостряет свое внимание на проблеме силы и власти. Она может становиться новой обслугой земных правителей, легитимируя свою власть ссылками на высший авторитет (безличного мирового закона), а, главное, чудесами. При этом мировой закон обуславливает чудеса, которые существуют только в нем и могут происходить только сообразно с ним, а сами чудеса призваны подкрепить веру в мировой закон.
Таким образом рождается новая религия - религия сциентизма. И работа секуляризации должна идти сразу по нескольким линиям, поскольку в современном обществе сакрализуют власть и навязывают силовой образ божества не одна корпорация, а множество. Это корпорации разного типа с внешне весьма несхожими учениями. Например, научные и традиционные жреческие корпорации находятся в состоянии более и менее жесткого противоборства - прямого и идейного. Научная корпорация официально позиционирует себя как поборник секуляризации, но на самом деле предлагает симулякр - "веру в науку". Подлинная секуляризация должна будет вызвать достаточно радикальную трансформацию социума, связанную с освобождением его от власти "нового жречества" с его "новой сакральностью" и порабощением духа человека.
Итак, даже и современная либеральная демократия представляется нам недостаточно секулярной - а часто и вовсе симулятивно секулярной, псевдо-секулярной. Мы уже не говорим о неких атавистических явлениях социальной жизни вроде клятвы на библейском тексте при инаугурации президента США. Более глубокая проблема в том, что и в современной "секулярной" демократии сохраняется принуждение. Абсолютная же секуляризация будет достигнута только в том, что Иисус называл словами "Царство Божие" - в реальности свободы и любви, в которой нет места принуждению.
Окончание следует...
Источник: Выход
