О ВЫСТАВКАХ И О ЗАПРЕТНОМ

Всеволод ЧАПЛИН

Совсем скоро объявят приговор Юрию Самодурову и Андрею Ерофееву, организаторам выставки «Запретное искусство» в 2007 году. Сажать их точно не надо. Оправдывать – тем более. Спор ведь не о том, воспользуется ли Марат Гельман обвинительным приговором как суперповодом для «Запретного искусства-2010». Суд на самом деле решает, кого и что защищают общество и государство – только индивидуумов или помимо них некий набор ценностей, скажем так, надындивидуальных.

Ужас, ужас. Опять вопрос ребром: в светлое гуманистическое или назад, во мрак? Впрочем, неплохо, что Россия способна такие вопросы ставить. Ценности против ценностей: с одной стороны, человек как вершина всего, с другой – священные символы. Нельзя сказать, чтоб таковых у светского гуманизма совсем не было. Могила усопшего – разве живой человек? Нет, символ в чистом виде. А герб–флаг–гимн? А памятники жертвам репрессий? Их закон защищает и поступает совершенно не по-гуманистически. Отходит от «секулярно-священной» нормы, по которой, кроме человека, ничто ничего не значит.

Но попробуем найти логическую лазейку для наших неверующих друзей. Если люди почитают что-то нематериальное, разве не стоит уважать их выбор? Вот дорога человеку фотография покойной матери – может, договоримся не использовать ее в порношоу? Про герб–флаг–гимн уже говорили. Кстати, ценности это не универсальные – для одного ценны, а для другого нет. Почему же тогда нельзя защищать то, что дорого верующим, даже если атеистам оно вовсе не дорого?

Должна ли эта защита быть частью уголовного права, можно поспорить. Но вот в административном она прописана, и прописана очень ясно: подлежит наказанию в виде штрафа «оскорбление религиозных чувств граждан либо осквернение почитаемых ими предметов, знаков и эмблем мировоззренческой символики» (ст. 5.26 Кодекса РФ об административных правонарушениях). То есть осквернять эти предметы и знаки нельзя. Ни художнику, ни журналисту, ни сектанту, ни антисектанту. Ни в Центре Сахарова, ни на заборе, ни в приходском доме. Нельзя, и все.

Собственно, спор вокруг выставки не случайно так эмоционален. Это спор политический, спор о власти. Ведь если одни символы – те же флаги и памятники жертвам – защищаются, а другие – те же иконы – нет, значит, вторые вовсе и не ценности, значит, мировоззрение, с ними связанное, для общества есть ничто. Конечно, верующие такого подхода никогда не примут. А прав на участие в нормотворчестве у них ничуть не меньше, чем у атеистов и агностиков.

Итак, конфронтация? Вовсе не обязательно. Ведь разговаривать друг с другом можно не только в судах или на разнопланетных сайтах – одни на одних, другие на других. Вот поговорили на выставке «Двоесловие/Диалог», хотя способных собственно к диалогу нашлось немного – опять больше было монологов. Да и не только выставку надо было обсуждать – спор о ценностях и об их правовом статусе гораздо интереснее.

И важнее. Ведь продавить одну систему ценностей силой уже не получится. Сколько ни провоцируй столкновение, надеясь на милицию или на «народ» в лице привычных групп поддержки, договариваться все равно придется. В том числе и об изменениях в праве, в его философии, в его основах.

А «Запретное искусство-2010»… Наверное, состоится. Только хватит, видимо, организаторам таких выставок провоцировать тех, кто послабее. Пусть, если уж такие смелые, примут к показу экспонаты, использующие символы других религий. Или высмеивающие жертв тоталитаризма. Или опускающие видного вора в законе. Думаете, откажутся? Теперь уже вряд ли. Иначе придется либо забыть про обещание повторить «подвиг» Самодурова, либо признаться в предвзятости и трусости.

Источник: НГ-религии

Комментарий RP: Когда околоцерковные активисты Московской патриархии инициировали судебное разбирательство вокруг выставки "Запретное искусство-2006", это было объявлением клерикальной войны любым проявлениям свободы творчества, гарантированным Конституцией РФ. Оголтелый авангард  клерикализации воодушевляла к тому же безнаказанность, с которой прошла акция вандализма на предыдущей выставке в Сахаровском центре. Сегодня ситуация меняется, и вместо ранее рассчитанной ковровой дорожки для необольшевистской идеологии под крестом и куколем, возникло и растет общественной возмущение небывалой откровенностью, с которой идет клерикализация светского пространства.

Кроме мало учитываемого ранее общественного возмущения, похоже пересматривают свои неоправдавшиеся надежды и властные круги, так как абсурдный рывок в сторону привычной тоталитаризации не оказался панацеей. Поэтому и  в РПЦ МП кто-то начинает понимать, что безоглядная активность религиозной организации на всех фронтах не только не проглочена социумом, но и становится все больше похожей на роковую ошибку. Однако, сложившиеся ныне условия таковы, что следовать простой логике, по которой "ошибки надо исправлять" означало бы их открытое признание, которое для религиозной организации в нынешней ситуации может оказаться фатальным. Ничего не исправлять и продолжать продавливать клерикализацию далее слишком опасно, хотя это до сих пор, вероятно, не понимают до конца в высшем руководстве РПЦ. В результате, избирается "золотая серединка", хорошо известная по опыту католической институции: продолжать как ни в чем не бывало сохранять приличествующее выражение лица, признавая "грехи" лишь тогда, когда факты окончательно припирают к стене. Но интеллектуальный уровень кадров при институциональной скоординированности Римо-католической церкви и бардак, царящий во всех без исключения постсоветских структурах, имеют принципиальные отличия друг от друга. Поэтому весь груз по разгребанию результатов жизнедеятельности импульсивных клерикальных активистов ложится на плечи публичных церковных функционеров, которые вынуждены этим заниматься.

Получается, надо сказать, достаточно неловко, что вызывает человеческое сочувствие к "стрелочникам", вынужденным заниматься столь неблагодарным делом. Но изменить в ситуации в более достойную сторону при всем желании уже ничего не возможно. Вероятно, правильнее воспринимать подобное, как институциональные действия РПЦ МП, где "кто-то" наконец уразумел, что претендующей на духовное водительство церкви выступать в наши дни в роли карикатуры на Савонаролу как минимум невыгодно. Поэтому остается лишь наблюдать за происходящим, отмечая в этом процессе все новые и новые - смешные и не очень смешные стороны.

Такие, например, как умозаключения, призванные убедить общество в том, что суд в идеале не защищать законность, а стоит перед выбором защищать ли ему "индивидуумов" или набор "надындивидуальных" ценностей, под которыми священник отчего-то подразумевает "символы" ("то, что дорого верующим, даже если атеистам оно не дорого"). Разумеется, нелепость видна сразу, так как только опора на закон, в котором предусмотрено соотношение прав и свобод личности с общими ценностями, а не софизмы являют собой основу деятельности суда.

Позволяя светскому гуманизму тоже иметь символы (человеческое достоинство в виде общепринятого уважения к памяти предков, естественной невероятности глумления над ней и т.д.) г. Чаплин как-то упускает из виду, что это относится к общечеловеческим ценностям не только "атеистов", но для верующих, включая его самого. В отличие от ценностей, так сказать, "корпоративных", которые воспринимаются таковыми лишь в кругу семьи, в критериях научной теории, в пределах сообщества или клуба, в границах религиозного вероисповедания и т.д.

Трудно представить себе, чтобы в помещении храма отношение священника к бюсту В.И.Ленина было идентичным его отношению к религиозным святыням. Однако, в светском пространстве, общем для верующих и неверующих то и другое воспринимается с совершенно иной, нейтральной позиции, что не мешает бюсту и иконе восприниматься святынями кругах тех, кто воспринимает их таковыми. Поэтому вламывание "православных экстремистов" на первую выставку в музее им. Сахарова с повреждением экспонатов ни чем не отличается в своей сути от вламывания пьяных матросов в храмы и осквернения религиозных святынь в первые годы советской власти. Получается, что если в начале ХХ века "во всем были виноваты большевики", то в начале XXI можно говорить, что "во всем виноваты церковники"?

Вероятно, нет. Потому что судят, как известно, по делам. Судят о людях, а не об их мировоззренческих особенностях, широчайший диапазон которых существовал и будет сущестовать всегда. Быть может, до этого трудно додуматься? Нет. И то, что священник это понимает, подтверждается его красноречивой оговоркой о том, что "спор вокруг выставки не случайно так эмоционален. Это спор политический, спор о власти".

Но с этим никто и не спорит! Спор, разгоравшийся в последние годы о том, каким быть государству далее - теократическим или светским, спор о том, на что опереться светским властям – на закон или на идеологическое манипулирование по старинке, в самом деле был исключительно спором о власти. История с выставками в общем процессе этого спора - всего лишь один из эпизодов, наряду с попытками клерикализации образования, приватизации церковью национального культурного достояния, усиления клерикального влияния в государственных административных структурах, армии и прочего. Однако, результат этого спора, похоже, уже определен. Но, пользуясь формулировкой г. Чаплина, "Продавить одну систему ценностей силой уже не получится".

Поэтому вывод о том, что надо договариваться, вполне справедлив. Только не посредством изменений закона, а воспитанием уважения к праву, что при желании удалось бы и клерикалам. Созданный ими нелепый миф о "христоненавистниках" никоим образом не мешает светскому обществу при его негативном отношении к злоупотреблениям религиозных организаций и персонажей, с гораздо большим уважением относиться к религиозной культуре, чем сами клерикалы. Для церковных чиновников ее наличие - всего лишь инструмент в борьбе за власть, а для не участвующих в том - часть истории и культуры Отечества. Поэтому, лишь светское общество при внимательном отношении к закону может гарантировать условия для охраны прав и свобод в многоконфессиональном пространстве России. В том числе, РПЦ МП и ее последователей.

Обсуждение закрыто