Позиция руководства страны и иерархов Церкви впервые совпали практически полностью. Речь Владимира Путина на Валдайском форуме и выступление патриарха Кирилла на XVII Всемирном русском народном соборе (ВРНС) были идентичны по набору тем: изоляционизм и противопоставление России Западу, нравственное превосходство России перед другими странами, особенно перед "гнилой" западной демократией, особый путь России как великой державы.
Раньше, то есть где-то с начала 1990-х годов представители РПЦ открыто и тайно провозглашали прямую борьбу с демократией и иными западными ценностями, чего политики, президент Ельцин и Путин себе не позволяли. ВРНС с 1993 года под руководством тогда еще митрополита Кирилла говорил о самобытности, соборности и необходимости строить корпоративное православное государство на основе концепции "русской цивилизации". Демократию владыка Кирилл понимал только как "гармонизацию интересов власти и народа" в рамках сословных органов, земского собора без чуждых российскому менталитету конкуренции политических партий и выборов. Это "общество конфликта" патриарх и отверг в своем выступлении на ВРНС 2013 года. Естественно, слово "демократия" также исключено патриархом из православного лексикона.
В своей речи патриарх Кирилл особо выделил отрицание принципа прав человека и примат соблюдения традиционных нравственных ценностей и уклада, пусть даже силой государства (Декларация по поводу понимания прав человека в РПЦ была приянта в рамках в ВРНС еще в 2006 году).
Собор этого года стал особенно заметен и поддержан властью из-за националистической тематики, которая всегда была основной на ВРНС. Что интересно, на Соборе с самого начала почти всегда принимали участие коммунисты и Жириновский, писатели-почвенники, в рамках Собора также разрабатывалась в 2007 году знаменитая "Русская доктрина", в которой в подробностях написано, как должно строится русское национальное православное государство-империя. Не случайно патриарх ссылается на философа Ивана Ильина, который выступал за создание корпоративно-сословного национал-православного государства (и в связи с этим вполне естественно в начале приветствовал национал-социализм в Германии).
Русское православное солидарное государство, которое объявляется высшей целью в речи патриарха Кирилла, с одной стороны, провоцирует власти на решение национального вопроса. С другой стороны, империя становится фарсом в российской политической системе - самым моральным объявляется государство, где аборты, самоубийства, наркомания процветают больше, чем на "гнилом" Западе, самая мирная "симфония этносов" явно противоречит и кавказским войнам, и уничтожению народов Крайнего Севера, а с концепцией Святой Руси вряд ли бы согласились в Татарстане, например.
В самой православной стране о церковной жизни знают единицы (процентов населения). Как сказал недавно папа Римский Франциск, Христа заперли в Церкви, и он хочет оттуда выйти. В нашем случае, хорошо, если его – Христа, вообще замечают, хоть внутри, хоть снаружи.
Источник: Эхо Москвы
Комментарий RP: ценные наблюдения автора статьи могут считаться новой порцией подтверждений факта политико-идеологического симбиоза, как формы государственно-церковных отношений с "титульной" конфессией в современной России. Признаки отсутствия в таких отношениях правовой и моральной основы, замененной корпоративными интересами, могут анализироваться объективно лишь с опорой на игнорируемые в них светские критерии – право и мораль. Кажущаяся абсурдность совместного властно-клерикальных проектов "национал-православного" или "православно-солидарного" государства, как и любых других вариаций "идеи русского мира", может считаться относительной. Заведомо нежизнеспособные для развивающихся стран проекты на сегодня являются единственным способом самосохранения для правящей в России номенклатуры светских и клерикальных чиновников. При этом, апеллирование "к Христу" – его присутствию или отсутствию "в церкви" вполне укладывается в ряд способов поддержания таких проектов. Имея непосредственное отношение к имиджу клерикальной структуры, оно перемещает не только обсуждения, но и осознание возможных последствий безумных экспериментов из сферы права и морали в плоскость конфессиональной софистики.
