Серик БАЙДАУЛЕТОВ
Проект государственной программы по противодействию религиозному экстремизму и терроризму представили в Генеральной прокуратуре. Документ поражает своей оторванностью от реалий. Власти полагают, что террористов остановят камеры наружного наблюдения на улицах и антитеррористическое сознание общества.
Проект программы был презентован на заседании общественного совета по вопросам обеспечения законности при Генпрокуратуре. Озвучивать его положения взялся руководитель межведомственной рабочей группы по разработке названной госпрограммы Нурдаулет Суиндиков.
- Коллегиально были выработаны три целевых индикатора, необходимых для достижения основной цели программы, — заявил Суиндиков. — Первый — уровень антитеррористического сознания казахстанского общества к 2017 году достигнет 99,5—100%, в том числе будет сформировано религиозное сознание, соответствующее традициям и культурному наследию Казахстана и не приемлющее любую радикальную идеологию.
Что такое «антитеррористическое сознание» общества, с чем его едят и в каких единицах измеряют, разработчики объяснить толком не смогли, но в ключевые индикаторы эту громкую фразу включили.
- Второй индикатор — соотношение предотвращенных на стадии приготовления и покушения актов терроризма к общему числу готовившихся и совершенных преступлений данной категории к 2017 году составит не менее 95—100%, — продолжил г-н Суиндиков. — Третий индикатор — степень готовности объектов, уязвимых в террористическом отношении, населения, сил и средств уполномоченных госорганов к минимизации и ликвидации последствий экстремистской и террористической деятельности к 2017 году составит 100%.
Бравый прокурорский отчет просто напрашивался на ряд ремарок. Во-первых, кто займется формированием религиозного сознания, которое «соответствует традициям и культурному наследию Казахстана»? Глава Агентства по религиям Лама Шариф? Так наше духовное агентство пока больше преуспело на ниве закрытия непонятных и неприятных ему религиозных течений, а об успехах в противодействии религиозному экстремизму с врожденной скромностью рапортовать не спешит.
И понятно почему — ведомство Ламы Шарифа даже меркантильных, но отнюдь не экстремистских саентологов к ногтю прижать не может окончательно, закрывает их под видом религиозного течения — те работают вновь под видом общественного объединения. Что уж там говорить о глубоко законспирированных последователях религиозного фанатизма...
Опять же не ясно, почему в такой графе, как «соотношение предотвращенных на стадии приготовления и покушения актов терроризма к общему числу готовившихся и совершенных преступлений данной категории к 2017 году», ставятся скромные 95—100%? Генпрокуратура сомневается в полном предупреждении терактов нашими спецслужбами?
Так тогда и программу надо писать соответствующим образом, начиная ее со слов «...В настоящее время спецслужбы и правоохранительные органы республики не в состоянии гарантировать эффективное пресечение терактов и распространение террористической и экстремистской идеологии на территории республики». И исходя из этого зазывать в республику зарубежных спецов по антитеррору — благо далеко за ними ходить не надо, ситуация на Северном Кавказе в соседней России сама по себе накопила там большой антитеррористический кадровый потенциал.
Гораздо интереснее было выслушать комментарии разработчиков по части программы, содержащей инструментарий, то есть методы и способы, которыми прокуроры намерены достичь заявленных целей. Однако же и тут было изложено такое видение путей решения проблем, что осталось не ясным, кто и как убережет нас от террористов.
- Предлагаются новые методы организации работы по противодействию религиозному экстремизму и терроризму, — сообщил Суиндиков. — Во-первых, это комплекс мер по ограждению населения от радикальной идеологии путем повышения их религиозной грамотности и патриотизма. Во-вторых, модернизация информационно-пропагандистской работы среди целевых групп, в том числе путем привлечения институтов гражданского общества.В-третьих, обеспечение эффективного функционирования негосударственных центров по разубеждению последователей радикальной идеологии. И четвертое — мероприятия по изучению природы распространения радикальной религиозной идеологии и социального портрета экстремиста, террориста.
Почему это можно считать пустословием? Объясню по пунктам. Первое — духовность и патриотизм граждан это государство повышало целых 20 лет с момента обретения независимости, в результате выросло племя младое, незнакомое не то что с творчеством Пушкина, но и, кто такой Абай Кунанбаев, представляющее с трудом. Теперь те же самые люди, которые 20 лет старательно боролись с проклятым наследием царского режима и советской идеологии, реинкарнируют лучшие образцы советской духовности. Типа «я Пастернака не читал, но я его осуждаю!».
Второе — «модернизация информационно-пропагандистской работы среди целевых групп возможна только тогда, когда есть модернизаторы, то бишь люди, способные по крайней мере говорить на человеческом, а не чиновничьем языке. А таковых, учитывая старательное государственное выжигание инакомыслия все последние годы не только на политическом, но и на общественном поле, практически не осталось.
Поскольку соловьи, попадающие в золотую клетку, петь отучаются за полной ненадобностью, а «диким» и неодомашненным соловьям у нас петь не дают, модернизироватьинформационно-пропагандистскую работу будут те, кто ее же и завалил до этого, — Министерство культуры и информации, которое устами своего главы будет каждые полгода отчитываться о кратном увеличении статей на тему в «Казахстанской правде». К этому промыванию мозгов бюджетникам вся пропаганда и сведется.
«Обеспечение эффективного функционирования негосударственных центров по разубеждению последователей радикальной идеологии», правда, выглядит на фоне госСМИ свежо, но опять-таки все зависит от того, кто в них засядет и насколько будет свободен от кураторов из кучи компетентных органов.
Ну а «развитие методологической основы противодействия путем проведениянаучно-практических исследований» — это было бы просто замечательно, если бы на программу не выделялись большие деньги. Парадоксально, но в Казахстане (да и во всем бывшем СССР) лучший способ что-то завалить — это дать на реализацию самого благого дела бюджетные средства, освоение которых без «распиливания» воспринимается чиновниками как личное оскорбление.
- В целом на реализацию программы предполагается выделение свыше 196 миллиардов тенге, из них из республиканского бюджета — 144 миллиарда, из местных бюджетов — 52 миллиарда, — сказал Суиндиков.
- И это только средства, которые выделяются дополнительно, множество мероприятий будут реализовываться за счет уже гарантированно выделяемых госпрограмм. В этой связи фактически на реализацию программы будет затрачено намного больше средств, чем я назвал, — добавил он, не задумываясь о том, что, возможно, называет одну из главных потенциальных причин провала программы.
Ну и под конец совещания представители Генпрокуратуры вынуждены констатировать, что с 2008 года по 2013 год количество лиц, осужденных за террористические преступления, возросло с 27 до 171 человека, за экстремистские — с 56 до 168 человек. Кроме того, за последние пять лет на территории Казахстана задержано 70 иностранцев, причастных к деятельности международных экстремистских и террористических организаций. И программа, презентованная в пятницу надзорным ведомством, никаких гарантий по снижению этих темпов, к сожалению, не дает...
Из более-менее вменяемых предложений можно отметить акцент при реализации «Программызанятости-2020» на регионах с неблагополучной религиозной ситуацией. Но и оно мало выполнимо, потому что все сводится не к потребности региона в рабочих местах, а к умению акима распределить деньги.
Что касается видеонаблюдения, то оно позволяет реагировать на преступления лишь постфактум. Улицы Бостона наверняка были нашпигованы этими системами, однако они не остановило братьев Царнаевых. Да и вывести видеокамеру из строя — не так уж сложно: как пел Высоцкий, «...под руку попался каменюка, метнул, гадюка, — и нету Кука».
Источник: портал Республика (Казахстан)
