ИЗ ПАСТИ КРАСНОГО ДРАКОНА

Феликс ШВЕДОВСКИЙ

Фото ресурса ChinaAid, опубликовавшего список наиболее циничных случаев преследования христиан в Китае в 2012 г.

Патриарх Кирилл (Гундяев) в Китае мог бы легко поставить себя на место так называемых религиозных меньшинств в России. Ведь православные в Поднебесной находятся почти на таком же нелегальном или полулегальном положении, как, например, РПАЦ или Свидетели Иеговы (а что уж говорить о верующих, которые сочувствуют "Pussy Riot") - в стране победившего путинизма.

Возможно, Кирилл вернется из Китая просветленным - и всех поймет, и всех простит. Но что-то подсказывает автору сих строк, что подобная экстраполяция, хоть она и выводится непосредственно из христианской заповеди "возлюби ближнего своего как самого себя", чересчур сложна для ума, озабоченного прежде всего тем, как возлюбить себя и подобных себе, но не тех евангельских ближних, кто является тебе иным, а уж тем более - противостоящим. Что ж, любить себя тоже надо учиться, но об этом лучше в другой раз.

А пока - о том, почему нам кажется, что экстраполяции - слабоватое место Кирилла. Оказавшись в официально атеистическом Китае, ему, неоднократно сокрушавшемуся о гонениях на верующих при коммунистическом режиме в СССР, было бы несложно провести параллель между историей собственной страны и теми репрессиями, которым подвергаются в Китае ну хотя бы те же последователи вполне "традиционной конфессии" Далай-ламы (их, между прочим, и в России несколько миллионов!). И наверняка в своем уме он эту параллель провел. Но не стал не то что изобличать неправедные гонения - было бы наивно ожидать подобной прямоты от столь изощренного и политизированного религиозного деятеля, - но даже не упомянул эту проблему в своих встречах на высшем уровне с теми политическими деятелями КНР, от которых могло бы что-то зависеть в судьбе тибетских монахов, идущих на самосожжения и приговоры к смертной казни. Ничего ведь не стоило патриарху Кириллу да хоть с позиций просто христианского милосердия, патриаршего "долга печалования" покачать головой и спросить: а нельзя ли с ними помягче. Или иначе продемонстрировать свое неприятие таких способов протеста, заявив, что самоубийство – это, с точки зрения Православия, грех. (О том, что для буддиста самосожжение может быть не жестом отчаяния, но актом самопожертвования, подношения своего тела Будде, мы поговорим тоже не здесь.)

Положение Кирилла вполне позволяло ему лишь просто упомянуть о наличии такой проблемы - и он был бы воспринят всем миром (прежде всего, родной страной, где отношение к нему весьма неоднозначное, и имидж явно нуждается в исправлении) как поистине сострадательный, любящий пастырь. В конце концов, уж тибетцы-то страдают точно за веру, а не "за кощунство", и тут у патриарха не должно возникнуть той душераздирающей дилеммы, какую вызывали призывы по-христиански простить "Pussy Riot".

Или все же должно? Страшно предположить, что на самом деле Кирилл - атеист и единомышленник китайских коммунистов, что он воспринимает тибетцев как посягателей на веру в светлое будущее. Лучше думать, что он просто волнуется за судьбу своего маленького дела - судьбу тех нескольких тысяч православных, которых пока китайское правительство не доводит до самосожжений, но и молиться им открыто не дает. Это недальновидно, конечно, но, по крайней мере, не так цинично. Это вполне в русле той политики, в которую играл митрополит Сергий со Сталиным, воспевая большевицкую власть в точности так же, как Кирилл воспевает наследников Мао Цзедуна.

Правда, останутся ли в такой Церкви истинно верующие, пусть даже в Китае, - это совершенно другой вопрос. И об этом можно порассуждать, но лучше в другой раз. Потому что в данном случае все ясно.

Источник: Портал-Credo