СЕКРЕТ ПОЛИШИНЕЛЯ

Союз церкви и государства — это та практика, которую действительно можно вернуть из советского прошлого. Но ни церкви, ни государству такое возвращение ничего хорошего не сулит.

Владимира Путина часто обвиняют в желании реабилитировать Сталина и вернуть что-нибудь советское. Но для этого нужно слишком много всего поменять; а вот для возвращения советского формата взаимодействия с церковью (за исключением тотального контроля, но к взаимной выгоде) ничего менять не нужно.

Выступление президента на открытии Архиерейского собора Русской православной церкви вызвало большой резонанс благодаря фразе о необходимости «уйти от вульгарного, примитивного понимания светскости». Вместе с «духовными скрепами» из послания Федеральному собранию эти слова формируют сигнал о повышении роли церкви в государстве.

Президент хочет, чтобы церковь была инструментом патриотического воспитания и социальной работы: «поддержка семьи и материнства, воспитание и образование детей, молодежная политика, решение социальных проблем <...> укрепление патриотического духа Вооруженных сил». Путину хочется, условно говоря, заменить церковью гражданское общество — потому что оно слишком независимо и временами создает для власти проблемы. И Путину хочется делегировать РПЦ (под контролем, конечно) идеологическую работу — создание и транслирование государственнических идей.

Патриарх Кирилл не против: он говорит, что«церковь имеет непосредственное отношение к национальному началу, потому что церковная культура во многом впитывает в себя и даже основывается на культуре национальной.

И поэтому национальное самосознание чаще всего и связывается с той или иной религией«.

В том, что касается социального служения, у РПЦ действительно есть хороший опыт. Но раз уж государство просит усилить, то и иерархи просят государство помочь деньгами, как это сделал митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, предложив уравнять церковные социальные организации в праве на госфинансирование с государственными. Путин уравнять не обещал, но обещал увеличить поддержку.

Это согласие светских и церковных руководителей с инструментальной ролью церкви в социальных и идеологических делах так и тянет назвать примитивным пониманием религиозности. Если говорить о христианах, то вся их идеология, все смыслы появились две тысячи лет назад и никак не связаны с тем или иным государством или национальностью.

Правда, если мы посмотрим на стандартные выкладки социологов о том, что верующими в России себя считают подавляющее большинство опрошенных (и к православным себя относят около 75-80%), а регулярно исполняют ритуалы единицы процентов, то придется согласиться с президентом и патриархом. Религия в России для большинства — прежде всего средство национальной и культурной идентификации. То есть с точки зрения политики Путин вроде бы прав: поддержим церковь — поддержим патриотизм. «Православная идеология» в путинской модели просто заменяет коммунистическую, а иерархия РПЦ соответственно получает гораздо больше положительных стимулов для сотрудничества со светской властью, чем отрицательных

Минусы для страны и церкви такие. Роль инструмента государства снижает доверие к церкви. Культивирование «национальной религиозности» грозит обернуться ростом этнической напряженности

Источник: Ведомости