Сергей ДУНАЕВ
Стереотипов в истории с Pussy Riot с самого начала избыточно много. Они вытеснили и реальное, и надуманное содержание сюжета, оставив только посторонние выдумки на его счет. Вышло так, что большинство обсуждающих акцию обсуждает не ее саму, и даже не цели ее участников, а кучу пропагандистского мусора, набросанного вокруг по случаю первого явного конфликта европейского и азиатского векторов развития России. Хотя сторонники второго против своего желания сами все сделали, чтобы из проходного сюжета создать исторический водораздел, какому даже нет схожего примера в новой истории.
«Пошли бы они в мечеть и синагогу»
Этот тезис повторялся чаще всех прочих, хотя мало кто доводил его до логического завершения. Одним из первых запустил им в панк-коллектив ведущий Соловьев: небось, побоялись бы, хотя в синагогах и мечетях, скажете, бизнес не делают?
(С чего это он заговорил о бизнесе — непонятно, поскольку в сюжете ничего не было про бизнес).
Идея про посещение мечети и синагоги посетила столько голов, что раздулась до совершенно неприличных размеров. Потому что слишком много у нас, как выяснилось, желающих либо повторять за другими, либо сразу думать одинаково. Что из этих двух крайностей лучше — непонятно, и то и другое примета авторитарности и несамостоятельности.
Акция адресовалась православному храму, но такое не обязательно происходит по вероотличительному признаку. Ведущий Соловьев, наверное, все-таки прав. В синагоге и мечети делают свой бизнес. Но не за счет тех, кто в них не ходит. Мусульманские и иудейские прихожане жертвуют, что считают нужным, своим служителям культа. При этом их полное право — закрывать свои двери перед посторонними.
При этом они не просят Газпром выказывать предпочтение поддерживающим их структурам бизнеса, открыто (и антиконституционно) отождествляя интересы собственной конфессии с интересами государства в целом. Не рассчитывают на государственную поддержку в строительстве своих храмов, в выделении сотен земельных участков, в финансировании своих религиозных школ за государственный счет. Их муфтии и раввины не ездят с кортежами охраны ФСО, как государственные чиновники.
Вот руководство РПЦ ездит. А тема государственной религии (и квазигосударственной, впрочем, тоже) предполагает две стороны.
И только первая для клерикалов комфортна. Это обязательные молебны из телевизора, священники в школах и этическая норма одной из религий, взятая бюрократией за основу. Другая сторона — ответственность. Как только церковь становится государственной, она попадает в открытую зависимость от посторонних. Как в нелюбимой сторонниками традиционных ценностей Скандинавии: церковь существует на средства общества и обязана исполнять его требования. Например, венчать нетрадиционные пары. Общество так решило: раз церковь содержится налогоплательщиками, пусть исполняет все, что налогоплательщикам угодно. Скажут — будет про Чипа и Дейла хоралы петь.
Звонок от ПР был как раз на эту тему. Если одна из российских конфессий получает адресную поддержку государства, то она уже ответственна не только перед своими верующими. Она должна всем налогоплательщикам. Если ее руководитель передвигается в кортеже ФСО, он фактически попадает в реестр чиновничества, следовательно, он как бы лицо, нанятое налогоплательщиками и обязанное им служить. Как государственный служащий.
Любые оценки, разделяющие нанимателей, выказывающие предпочтения какой-либо их части, чиновнику противопоказаны.
Акция панк-коллектива была связана с выборами, на которых Владимир Путин получил поддержку 44 миллионов избирателей, при том, что общее число избирателей — 110 миллионов. Отдельные представители 66 миллионов налогоплательщиков пришли не в мечеть и не в синагогу, а в православных храм. Не в «чужой», а в свой, поскольку культовый объект финансируется из их средств и соответственно единолично принадлежать православным он никак не может.
Налогоплательщики высказали претензии руководителю одной из религиозных организаций, поскольку имеют право спрашивать с него как с лица, которое они содержат. В той же мере, в которой РПЦ не находится на самофинансировании, она неправомочна отстранятся от подобных претензий в свой адрес. Ведь певческий коллектив он не сам по себе, он — представитель инвесторов.
Представители инвесторов выразили недовольство, что фактический чиновник действует в интересах не всех, а лишь части налогоплательщиков, что противоречит существующим правилам и нормам.
(Все было бы не так, если бы в стране существовал единый религиозный налог и граждане сами бы назначали адресата отчислений. Его введение в РФ способно упредить повторение подобных и худших конфликтных ситуаций в будущем).
Вот и все, что можно по существу сказать «про мечеть и синагогу». А не рассуждать, как бы отреагировали их обитатели на обличения панк-группы. Хотя — надо признать — там действительно очень сильно удивились бы. И не в последнюю очередь по причинам, приведенным выше.
«Они отвлекают от важного»
Еще одна странная идея. И так же настойчиво повторяемая. Недавно оппозиционный политик Милов отстрелялся дуплетом статей на одну тему: либеральной оппозиции следует отстать от церкви, а дело панк-группы только запутывает и отвлекает.
Он не один такой. О том, что ПР поломали оппозиции повестку дня и непонятно как к их акции относиться, раз она выбивается из политической стилистики, о том, что это отвлекающая провокация, приходится слышать постоянно. Причем, часто от тех, кто номинально высказывается в их поддержку, но на деле не в силах скрыть раздражение. Таких много среди либеральной страты. На то, что ПР отвлекают от чего-то важного, жалуются многие. Даже писатель Лимонов.
Лимонов, говорящий о необходимости уважения к традиционным ценностям... Да, мир изменился. Акция ПР оказалась чем-то способным менять полярности и градусы устоявшихся десятилетиями идеологий, сминать на раз то, что казалось незыблемым и монументальным. Она удивительным образом расставила всех по своим местам.
От чего отвлекают ПР? От необходимости в сотый раз читать расследования Навального о том, как Плюшкин украл миллион у Ватрушкина и вместе с Хрюшкиным провели их по линии Зверосоюза? А надо это вообще читать? Может, просто посмотреть на лица упомянутых, и хватит?
Отвлекает от созерцания благодушного единения либералов националистов и коммунистов? От оригинальной идеологии «мы против Путина», предполагающей непременное многомиллионное мычание?
Это не ПР отвлекают, а все эти все митинговые вожди и оппозиционные недополитики, причем отвлекают от действительно важного — у нас обозначился не простой водораздел, а принципиальный.
Между теми, чей принцип «мы хотим жить так, как мы хотим» и теми, чье кредо «мы хотим, чтобы другие жили так, как мы хотим». Вся прочая атрибутика спора — поверхностна и сиюминутна. Она действительно неинтересна. Но впервые за десятилетия у нас есть действительно важная линия общественной дискуссии, не о привилегиях депутатов и не о том, кто сколько украл. О чем-то важном. И это если не признается, то уж точно чувствуется всеми сторонами.
Акция ПР как камень по воде пустила круги. Вот один из них, не менее типичный (поскольку показательно раскрывает разные личностные типы). История про «диакон vs дизайнер».
Тут типично все, даже фамилии. Выражения лиц, словарный набор. Интонации. Представители РПЦ выступили против организованной в ЖЖ дизайнером Лебедевым игры с разрисовыванием портрета руководителя одной из российских конфессий. Хотя немногим раньше православные активисты без намека на улыбки, а с самым серьезным выражением лиц рвали и кромсали портреты певицы Мадонны.
Дизайнер Лебедев пытается объяснить посторонним, зачем-то зашедшим в его блог: он с детства любит «пририсовывать усы очки, рога, руки с ведрами всяким портретам».
На что пресс-секретарь Патриарха диакон Волков концептуально реагирует: «раньше за такие шалости линейкой пороли».
Оба, кстати, сказали намного больше, чем им кажется.
Это два антропологических типа. Им не о чем разговаривать. Да и незачем. Занавес.
«Да ничего особенного, о чем тут вообще говорить»
Есть и такая оригинальная оценка, вроде и защищающая акционисток, но при этом предательски отказывающая им на право быть услышанными.
Вроде, об этом уже говорит весь мир, а таким заявителям все хочется сделать вид, что ничего «такого» не произошло.
А произошло именно «такое» и сложно его по-другому назвать. Прежде всего, из-за отсутствия на сегодня соответствующих слов.
Незачем говорить, что «девушки не совершили ничего особенного». Совершили. Акция была и эпатажной, и хулиганской. Но она не была спонтанной. Вторжение светских активистов в религиозное пространство — исторически неизбежная реакция на многократные вторжения клерикалов в пространство как нейтрально секулярное (школы, например), так и радикально антитрадиционное (например, пространство современного искусства, куда религиозные активисты вторгались исключительно с хулиганскими побуждениями). Действие рождает противодействие, и тут ничего не поделаешь, а винить можно хоть ратушный маятник, хоть зеркало, хоть Pussy Riot.
На неприкосновенности своих святынь настаивают те, кто органически не воспринимает чужие ценности и просто спокойное к ним отношение. Активистов-клерикалов раздражает не сама акция даже. Раздражает то, что другие люди и в грош не ставят то, что для них самих — главное. У любых адептов собственной исключительной правоты такое вызывает священный трепет, переходящий в совсем уже не возвышенные вибрации бессильной и нескрываемой злобы.
...И еще — этот общественный конфликт продемонстрировал, что его стороны только по видимости говорят на одном языке. На самом деле язык у них заметно разный. Но это уже другая история.
Источник: Россия для всех
Комментарии