ПРАВОСЛАВИЕ КАК НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ?

Владимир РОСЛОВ

Представляется очевидным, что государство недвусмысленно заявило о своих намерениях иметь в настоящее время сильную и консолидированную с государством религию. И дело не в том, как писал Андрей Белый: «Я верю в небесную судьбу моей родины, моей матери». Нужна национальная идея, выделяющая Россию в качестве особой великой державы. Эта роль отводится Православию – религии номинально христианской, но вместе с тем существенно расходящейся с другими христианскими религиями, принятыми в странах, с которыми Россия традиционно находится в состоянии политической конфронтации. С учётом выполнения этой важной политической задачи формируется в глазах как собственного населения, так и мирового сообщества образ глубоко верующего российского президента.

Демонстративность выражения своих религиозных чувств первым государственным лицом призвана подчеркнуть главные черты политического устройства государства, ориентированного на сильную единоличную власть, освящённую Богом.

Последовательно под такой тип власти выстраивается структура церковной администрации, которая наследственно представляет собой рудимент советского государственного устройства. Мирская и духовная ветви власти с минимальными различиями конгломерируются в единый государственный организм. Церковь в очередной раз проявляет свою заинтересованность в сильной единоначальной власти, подтверждая мысль видного христианского идеолога П.С.Суворова о «невозможности существования Православия без самодержца-отца». В меру своих возможностей и при откровенной стимуляции со стороны государственной власти Церковь способствует созданию в лице Владимира Путина образа идеального правителя Земли Русской, несгибаемого патриота, безальтернативного лидера нации, наследника величия Дмитрия Донского, Александра Невского, Ивана Грозного, Петра I.

В ответ на беспрекословное подчинение и благословение проводимой политики власть позволяет Церкви накапливать огромные материальные богатства и наращивать своё влияние на массы. Пользуясь щедрыми государственными пожертвованиями и налоговыми льготами, Церковь расширяет своё присутствие в образовании и силовых структурах, тех социальных структурах, где осуществляется основное воспитательное воздействие на население. Церковь приобретает большие преимущества для выражения своей точки зрения в государственных средствах массовой информации, хотя и надо отметить, что взгляды духовенства, допускаемого на телевидение, мало чем отличаются от взглядов первых лиц государства. Некоторая радикальность высказываний высокопоставленных иерархов лишь служит на руку власти. Можно согласиться с мнением отдельных аналитиков, отмечающих, что церковные руководители напоминают кремлёвских марионеток, а сама Церковь превратилась в «кремлёвское министерство спасения». Интегрируясь с государством и ориентируясь на его безоговорочную политику во внутренних и внешних делах, Церковь идёт на нарушение основных христианских законов и заповедей, не усматривая в этом никаких противоречий. Церковная поддержка Кремля во всех его делах стала настолько раболепной, что священники начали освящать ракеты с ядерными зарядами, называя их «ангелами-хранителями» России. Называя два срока президентского правления Путина «божьим чудом» и выступая за его переизбрание на третий срок, Патриарх Кирилл, вместе с тем, занял красноречивую позицию невмешательства по отношению к судебному преследованию панк-группы девушек, помолившихся в Храме Христа Спасителя со словами «Богородица, прогони Путина!». Церковь фактически проигнорировала оскорбительный жест одного из популярных телеканалов, присудивших патриарху премию «Серебряная калоша» за попытку скрыть наличие на его руке дорогих часов, но вступилась за первое государственное лицо, каким является президент страны. И этим она ещё раз продемонстрировала свою прямую зависимость от мирской власти.

Согласно наиболее распространённой точке зрения, существуют три субъекта истории: государство (власть), общество и религия. История знает такие периоды своего развития, когда один из субъектов «разбухал» и выступал с намерением либо полностью уничтожить, либо как-то заново сконструировать одну или две другие субъектности. Россия на протяжении своей длительной и изменчивой истории характеризовалась превосходящей силой государства над другими институтами, обеспечивающими национальное существование. Исторически так сложилось, что государство выбирало религию для общества, и государство регулировало деятельность религии на своей территории в соответствии с государственными интересами. Этим в наибольшей степени объясняется непрочность религии в сознании населения. Религия у русских не является их личным или коллективным выбором, а определяется временным отношением государства к религиозным институтам. Религиозность русских носит, в основном, установочный характер и зависит от того, в какой мере Церковь оказывается востребованной государством. Человек стремится быть адекватным по отношению к действительности. В российских же социально-культурных условиях картина действительности определялась исторически государством. Из этого следует, что адекватность поведения человека рассматривается с точки зрения его отношения к государственной политике. По этой причине все диссиденты и оппозиционеры воспринимаются в народе главным образом как неадекватные люди, если не сказать как психически ненормальные личности. Но адекватность не абсолютная категория, а относительная. Адекватность понимания определяется теми границами и нормами, которые устанавливает государство с помощью создаваемых им социальных институтов. Согласно установленным госстандартам, сегодня православный бог существует в реальной картине мира, а завтра (если это понадобится государству) – пропадает. Сегодня быть атеистом в порядке вещей, а завтра – это становится, по меньшей мере, удивительным, если не преступным. Человек, находясь в состоянии перманентного подчинения государству, оказывается, в целях самосохранения, вынужденным принимать то одну картину действительности, то – другую. Выпадение же человека из тоталитарных рамок адресует его к категории неадекватных личностей. Русские люди – это, прежде всего, государственные люди, и, чтобы быть адекватными, они обязаны следовать курсом государства. Сегодня государство выбрало для своей фундаментальной опоры Православие. Поэтому все граждане должны подчиняться православным порядкам и правилам. Главное же правило Православной Церкви – служить государству. Образуется замкнутый круг, выход из которого видится в обеспечении демократических свобод и прав, закрепляющих за человеком возможность свободного выбора той или иной мировоззренческой позиции.

Наблюдается такая зависимость, при которой, чем слабее государство, тем в большей степени оно нуждается в церковной поддержке. Путинский режим единоначалия и имперской «вертикали власти», в условиях нарастающих общественных движений, оказался вынужденным прибегнуть к испытанному средству упрочения и освящения власти. Церковь понадобилась режиму для подавления демократических настроений в обществе. Построенная сама на принципах строгой иерархии, Церковь служит наглядным примером для конструирования и мирской власти. Одновременно Церковь культивирует в обществе принципы послушания начальникам, терпимого отношения к существующим проявлениям беззакония со стороны чиновничества, оправдания любых преступлений совершаемых сильными мира сего.

Огосударствление Церкви, искусственная гипертрофия её роли в обществе, организованные и осуществлённые кремлёвской властью в целях обеспечения в стране равновесия и стабильности, уже начинают оборачиваться нежелательным дополнительным недовольством в массах. Своей откровенной и, если не сказать циничной, политикой служения государству и мирским целям (превращение в огромную корпорацию со своей собственностью, со своими хозяйственными и финансовыми интересами, эксплуатация церковных святынь в целях наживы) Церковь вызывает в народе с тенденцией нарастания реакцию раздражения и неприязни, подливая масла и в без того пожароопасную общественную ситуацию стране. И если предположить, что Церковь обладает миротворческим потенциалом, то применить его, в условиях полного подчинения власти, она вряд ли захочет и сумеет при возникновении серьёзных инцидентов, как этого не случилось ни во время революции, ни в последующие критические события российской истории. Миротворчество возможно только при условии самостоятельности Церкви и её высокого авторитета у населения. А авторитет Церкви как раз всё больше и больше подрывается её магистральной линией на безоговорочную поддержку власти и собственным рьяным служением золотому тельцу. Верующие видят, что Церковью нарушается основополагающий христианский принцип, заключающийся в евангельских словах: «Не можете служить Богу и маммоне». Этого народ и раньше Церкви не прощал и сегодня не простит, как бы государство ни прикрывало своего идеологического союзника.

Россия считается светским государством. Так определено Конституцией Российской Федерации. Это де-юре. Де-факто же мы видим, что происходит усиленная клерикализация страны. Определены так называемые канонические территории. На практике это означает, что где-то господствует православие, где-то – ислам, а где-то – буддизм. И везде духовенство, где напрямую, а где косвенно допущено к власти и от лица своих религиозных организаций играет важную роль в экономической и культурной политике как всего государства, так и его отдельных регионов. Понятно, что религиозные деятели отстаивают интересы тех социальных групп, которые их делегировали во власть. Особенно это наглядно видно на примере республик Северного Кавказа, где, в противовес светским законам, начинают применяться правила шариата. Такое положение, когда в главном государственном законе записано одно, а на деле повсеместно осуществляется другое, не может быть долговечным. Такая амбивалентность ведёт неминуемо к разрушению государства. Со временем уровень противоречий в отношениях государства, общества и религиозных структур может достичь критической взрывной массы. Следует использовать многовековой опыт западных стран, где отделённые от государства церкви, не вмешиваясь напрямую в дела светской власти, долгое время являются одними из надёжнейших факторов сохранения мира. И даже тогда, когда католическая церковь в Польше заняла сторону «Солидарности» в противостоянии с коммунистическим режимом, то это не вылилось в кровопролития, а, напротив, способствовало мирной смене власти на легитимных основаниях. В то же время, польская католическая конгрегация никогда не заявляла и не заявляет сегодня о своих властных претензиях. Её независимость от государства оказывает положительное влияние на состояние польского общества. Нечто подобное случилось и в Литве, когда та же католическая церковь поддержала общественно-политическую организацию «Саюдис», сыгравшую важнейшую роль в процессах отделения прибалтийских республик от Москвы.

Российская ситуация носит совершенно другой характер. Если в Польше и Литве церковь солидаризировалась с общественным большинством и потому способствовала сравнительно безболезненной смене государственности, то ориентация Русской Православной Церкви на безоговорочную поддержку власти служит дополнительным фактором нарастания напряжённости в отношениях государства с гражданским обществом. Полная зависимость Церкви от государства не позволяет ей благотворно влиять на общественные процессы. И, как это уже не раз случалось в российской истории, гнев народа на власть может в первую очередь обрушиться на саму Церковь и её организационные структуры. И если сегодня Церковь в какой-то мере любима в народе, завтра она станет ему ненавистной. Такова участь всех искусственно раздуваемых социальных систем. Появляясь под воздействием временных обстоятельств, с изменением этих обстоятельств, они или рассыпаются в прах, или качественно меняются.

Одним из непременных условий демократизации России, а именно в этом видится её вхождение в число цивилизованных государств, а по более глубокому смыслу и сохранение в качестве самостоятельного субъекта истории, является отделение Церкви от государства. Отделение не как конституционная декларация, существующая в угоду неким либеральным установкам, а отделение фактическое, когда государство осуществляет функции защиты Церкви, как одного из социальных институтов, даёт гарантии невмешательства в её дела, но одновременно с этим, не поддерживает Церковь материально и не распоряжается ею в целях достижения тех или иных государственных задач. Церковь, в евангельском понимании, есть собрание верующих людей. И эти люди сами вправе регулировать свою религиозную жизнь, не нанося, при этом, вреда обществу, распространяя свою веру насильственными методами и прибегая к услугам государства для её утверждения. Масштаб развития той или иной религии в государстве зависит не от государственной политики по отношению к ней, а от того, насколько эта религия укоренена среди населения. Все материальные расходы по поддержанию того или иного культа должно нести не государство, а сами верующие. Так происходит в странах с развитой демократией. В России же сегодняшние взаимоотношения Церкви и государства контрпродуктивны для обеих сторон. Ни содержательно, ни формально они не соответствуют существующим демократическим нормам и отрицательно сказываются на общественном климате, тормозя развитие демократии в стране, порождая массу негативных чувств и настроений среди населения. Церковь – общественный институт в ряду множества других социальных объединений и течений. И она не должна выходить за конституционные рамки действия этих институтов. Если какой-то крупный субъект исторического развития системно нарушает основной государственный документ, каким является конституция, то это неминуемо ведёт к разрушению государства. Это в одинаковой мере касается и самого государства, и общества, и Церкви.

Автор: Владимир Андреевич РОСЛОВ – психолог, Москва

Источник: Сivitas