ПРАВОТВОРЧЕСТВО И ПРАВОПРИМЕНЕНИЕ

Анатолий ПОГАСИЙ

Вынесенные в заголовок два направления государственной деятельности, призванные работать в единстве, на самом деле часто напоминают болт и гайку разного размера. И примеров тому настолько много, что создается впечатление, будто создатели ГОСТов (законодатель) и производители (исполнительная власть) не только живут в разных измерениях, но и сами не вполне понимают, что делают. Недавно Казань подбросила очередной пример.

Для исполнения закона «О противодействии экстремистской деятельности» были созданы различные государственные органы, в числе которых отделы по борьбе с экстремизмом в органах внутренних дел. Коль скоро отделы созданы, штаты укомплектованы – нужно работать.

Экстремистских проявлений оказалось меньше, чем предполагалось и, вероятно, меньше чем «субъектов противодействия экстремистской деятельности» (ст. 4 указанного закона). А показатели еще никто не отменял. Ежели нет врагов, то нужно их либо найти, либо придумать, либо сделать, хоть из бумаги (эдакое оригами из документов). Ну а пока что экстремизм нужно профилактировать, благо и закон этого требует (ст.ст. 5-8).

Ничего плохого в профилактике нет, более того, болезнь легче предотвратить, чем вылечить. Это и врачи говорят. Но когда для профилактики гриппа ставят клизму или щекочут пятки – это, извините, очень по-русски (или по-татарски)…

В Казани, например, в целях профилактики экстремизма отдел по борьбе с экстремизмом местного УВД начал проверять религиозные организации (как – судя по формулировкам закона – наиболее подверженные бацилле экстремизма). В ходе проверки выяснилось, что некоторые из них арендуют помещения. И вот тут-то в чью-то чиновничью голову  прищла мысль, что экстремизм гнездится именно здесь –  в гражданско-правовом институте аренды. Мысль – она потому и мысль, что ее нужно думать. И придумали. Родился прокурорский документ – постановление о возбуждении производства по делу об административном правонарушении, суть которого в следующем: некая местная религиозная организация на протяжении нескольких лет на основании соответствующего договора арендует помещение – комнату в культурном учреждении общественной организации для проведения религиозных обрядов, т.е.  богослужений. По мнению авторов постановления, данное мероприятие подпадает под действие Федерального закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях, и  пикетированиях». Таким образом, каждую неделю (а именно такова обычная периодичность христианских богослужений) религиозная организация обязана уведомлять власти «не ранее 15 и не позднее 10 (?) дней до дня проведения публичного мероприятия» (п.,1ст. 7).

Поскольку она (религиозная организация) не исполняла указанное требования, то ее руководитель  был привлечен к административной ответственности – прокуратура материалы направила в суд.

Судья, надо отдать должное, когда выслушала возражения представителя «правонарушителя» не стала сразу выносить постановление о штрафе, а взяла тайм-аут на 3 дня.

Суть возражений заключалась в следующем.

1. В соответствии с п. 2  ст. 2 ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании» собрание – совместное присутствие граждан в специально отведенном или приспособленном для этого месте для коллективного обсуждения каких-либо общественно значимых вопросов. Исходя из этого, религиозное собрание, т.е. богослужение не входит в определение публичного мероприятия в контексте упомянутого закона, которое есть «открытая, мирная, доступная каждому, проводимая в форме собрания… акция, осуществляемая по инициативе граждан…, политических партий, других общественных объединений и религиозных объединений». Пусть не вводит в заблуждение упоминание религиозных объединений, потому что богослужения имеют иную цель, чем описанное в Законе публичное мероприятие: «Целью публичного мероприятия является свободное выражение и формирование мнений, а также выдвижение требований по различным вопросам политической, экономической, социальной и культурной жизни страны и вопросам внешней политики». Цель же богослужения – прославление Бога, удовлетворение духовных потребностей.

Заслуживает также внимание термин «акция». Практически  во всех словарях оно означает действие, выступление, предпринимаемое для достижения какой-либо цели (напр., политическая акция, дипломатическая акция, военные действия). Традиционный смысл акции – кратковременное публичное действие с конкретно заданной целью. Религиозные богослужения повторяются из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год целыми столетиями и даже тысячелетиями и под определение акции никак не подпадает.

Могут, конечно, быть и кратковременные религиозные публичные акции: например, крестный ход, когда действие выносятся на улицу, это сопряжено с безопасностью дорожного движения и т.д. Такие публичные богослужения относятся к категории «иных случаев» (п.5 ст.16 ФЗ «О свободе совести…») и на них распространяется Закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании».

2. Из последнего вытекает определение понятия места проведения публичного мероприятия. Буква закона прямо не определяет, что есть место, но из духа Закона, отдельных терминов, а также из сложившейся практики его применения вполне складывается понимание, что речь идет об уличных мероприятиях, т.е. проводимых не в местах с пропускной системой, а об открытых территориях без ограждения – улицах, дорогах, площадях, парках, скверах и т.п.  Такие используемые в Законе термины и понятия, как «передвижение» (п. 4. ст. 2), «шествие» (п.5. ст.2), «территории, непосредственно прилегающие к зданиям и другим объектам, – земельные участки… в соответствии с нормативными правовыми актами, регулирующими отношения в сфере землеустройства, землепользования и градостроительства» (п.9. ст. 2), «маршруты движения участников» (п. 3. ст. 7) подтверждают сказанное.

Ст. 8, собственно и призванная определить места проведения публичного мероприятия, вообще не использует понятие «помещение», но также говорит исключительно о территориях.

3. П. 2 ст. 1 ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании» гласит: «Проведение религиозных обрядов и церемоний регулируется ФЗ … О свободе совести и о религиозных объединениях», т.е. мы имеем дело с отсылочной нормой. Указанный закон же в п. 2 ст. 16 говорит, что богослужения и другие религиозные обряды и церемонии беспрепятственно совершаются в культовых зданиях и сооружениях и на относящихся к ним территориях, в иных местах, предоставленных религиозным организациям для этих целей.  Вышеуказанная религиозная организация несколько лет проводит свои религиозные обряды в  негосударственном учреждении (Всероссийское общество слепых) на основании договора аренды, который на момент рассмотрения дела в суде не был  признан незаконным. Таким образом, указанное учреждение предоставило религиозной организации помещение для религиозных обрядов и церемоний и, следовательно, проводить их последнее может беспрепятственно. Согласно сложившейся в РФ судебной практике, «беспрепятственность означает, что не требуется никаких разрешений и согласований со светскими властями для совершения религиозных церемоний в предоставленных местах» (Постановление Зам. Пред. Верх. Суда РФ В.М. Жуйкова от 29.09.2000 г.; Пост. Зам. Пред. Верх. Суда РФ В.М. Жуйкова от 14.08.2001 г., а также аналогичное постановление Зам. Пред. Верх. Суда РФ А.Е. Меркушева).

Кроме того, ст. 22 того же закона предоставляет право религиозным организациям «использовать для своих нужд земельные участки, здание и имущество, предоставляемые им государственными, муниципальными, общественными и иными организациями и гражданами в соответствии с законодательством Российской Федерации», что и имеет место в настоящем случае. Данная норма не связывает это с какими-либо дополнительными разрешениями.

4. В своем Постановлении прокуратура ссылается на нарушение религиозной организацией п. 2 ст. 19 Закона Республики Татарстан «О свободе совести и о религиозных объединениях», где говорится, что в учреждениях культуры, спортивных сооружениях, в других общественных местах религиозные обряды проводятся с согласия органов местного самоуправления и государственного органа РТ по делам религий. Однако, во-первых, основополагающий Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» такой нормы, умаляющей права религиозных объединений не содержит. Российская Конституция же в п. 2 ст. 55 говорит: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Таким образом, данная норма противоречит требованиям Конституции в части прав и свобод. Во-вторых, рассматриваемое учреждение принадлежит общественной организации, т.е. является негосударственным. В-третьих, КоАП РФ не содержит норм с санкциями за нарушение законов Республики Татарстан. В самом же Законе РТ санкции за нарушение данной нормы не предусмотрены.

Тем не менее, через три дня судья все-таки выносит постановление о наложении на руководителя религиозной организации штрафа. Причем, формулировки этого документа удивительным образом схожи с формулировками в постановлениях двух других казанских судов по аналогичным делам в отношении религиозных организаций «Свидетелей Иеговы»[i]. Таким образом, создан опасный прецедент, который позволит ущемить права любой религиозной организации, что сегодня благополучно и используется (в Казани четыре общины вынуждены еженедельно получать разрешение на проведение богослужений в администрации города).

Возникает закономерный вопрос: почему указанные религиозные организации не добиваются справедливости в высших судебных инстанциях? Почему же, «Свидетели Иеговы» попытались, но, в силу известной предвзятости властей именно к этой конфессии, суды, невзирая на абсурдность обвинений и их явное противоречие международному и российскому законодательству, поддерживали решения судов первой инстанции. Иные религиозные организации, по крайней мере, казанские, видя результаты, попросту боятся ссориться с милицией и прокуратурой и  предпочитают молчать. Однако в других регионах, как показано выше, все-таки сумели изменить ситуацию.

Таким образом, мы снова столкнулись с несовершенством нашего законодательства, когда целый ряд понятий изложены неконкретно (такие как акция (в смысле является ли регулярное богослужение акцией), публичное мероприятие (может ли богослужение, проводимое в помещении считаться тем публичным мероприятием, на которое распространяется закон о собраниях и митингах),  место проведения, иные случаи и т.д.), что позволяет толковать их расширительно. В то же время, п.3 ст. 2 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» говорит: «Ничто в законодательстве о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях не должно истолковываться в смысле умаления или ущемления прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, гарантированных Конституцией Российской Федерации или вытекающих из международных договоров РФ».

В данном случае мы имеем дело именно с истолкованием законов, причем, заведомо направленным на ограничение прав свободы совести. В то же время, Конституция РФ в п.3. ст.55 говорит, что права и свободы могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Проведение богослужения в арендованном помещении не затрагивает ни один из перечисленных случаев необходимости ограничения прав и свобод.

Несоответствие обвинений, предъявляемым некоторым религиозным объединениям, законодательству (в частности, п. 2 ст. 1, а также ст.ст. 2, 8 ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании»; ст. 16 ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях») отмечается и в решениях некоторых российских судов по аналогичным делам. Так, в решении Завьяловского райсуда Удмуртской Республики от 12.10.10 г. одним из оснований отмены постановления мирового судьи по делу Д. стало отсутствие в действиях религиозной организации цели публичного мероприятия, как она определена в законе «О собраниях, митингах…».

Решение Заднепровского района г. Смоленска от 11.01.11 г., отменившее постановление о привлечении к административной ответственности М. также говорит об отсутствии в действиях религиозной организации признаков публичности в контексте требований вышеуказанного закона.

А вот мировой судья судебного участка № 2 в Горномарийском муниципальном районе Республики Марий Эл Миловидова Ф.Г. не пошла на поводу у исполнительной власти, требовавшей привлечь к административной ответственности Н. за аналогичное правонарушение, а по непредвзятому и объективному разбирательству сразу прекратила производство за отсутствием состава административного производства. В качестве основания судья взяла то же отсутствие признаков публичности проводимого мероприятия, соответствующее требованиям закона «О собраниях, митингах…».

Приведенные примеры прямо противоположного толкования законодательных норм различными государственными и судебными органами показывает, что законотворчество требует к себе более серьезного отношения, чем мы имеем сегодня. А что касается религиозной сферы, то здесь подобные промахи могут вызвать и пожар…

Одной из причин несовершенства законодательства является, на наш взгляд, отсутствие правоведов, специализирующихся в религиозно-правовых проблемах. Мы уже неоднократно писали, что таковых в стране не наберется и десятка. Причина – ни один ВУЗ России их не готовит, хотя для этого созрели уже все причины и условия:

–  сложившаяся ситуация показывает насущную необходимость изменений в законотворчестве и требует адекватного реагирования;

–  подготовлены программы, методические пособия и учебники для подготовки специалистов на юридических факультетах ВУЗов;

–  курс «Религия и право» прошел апробирование в течение пяти лет, правда, не в ВУЗе, а в юридическом колледже, но это не умаляет его ценности;

–  имеются преподаватели, способные начать процесс подготовки специалистов в области правового религиоведения. Их еще немного, но – лиха беда – начало…

Автор: Анатолий Кириллович ПОГАСИЙ - к.ист.н., доктор философии (PhD), профессор кафедры общенаучных дисциплин Восточной экономико-юридической гуманитарной академии; снс. Института религии и права.