Роман ЛУНКИН
Проблема реального или мнимого превращения Русской Православной Церкви Московского патриархата в государственную структуру постепенно начинает наполнять различные СМИ, становясь предметом более широкого обсуждения, чем только споры на "Портале-Credo.Ru". Из большинства выступлений российских журналистов и деятелей самой Московской патриархии следует, что процесс ее огосударствления выгоден РПЦ МП, и Церковь может, не обращая внимания на критические возгласы, продолжать вести себя в том же духе.
Однако в реальности все происходит прямо наоборот: действия государства и РПЦ МП обостряют отношения Церкви с различными общественными кругами. И этот общественный протест искренне удивляет церковных иерархов, которые недооценивают такую критику, полагая, что группы "духовных отщепенцев" и правозащитников вскоре отомрут сами по себе.
Общество судит по тому, как реально ведет себя Церковь и ее представители, а не по тому, что записано в Конституции. У патриархии сегодня есть все атрибуты государственности – от охраны (ФСО) и машин с мигалками у Патриарха до официальной бюджетной поддержки и "церковного налога", взимаемого с бизнеса. Отношение к официальной церковной структуре вполне можно сравнить с отношением к другим учреждениям, имеющим дело с гражданами. К примеру, Пенсионный фонд взаимодействует с гражданами в самых разных формах, но всегда будет находиться под градом критики просто потому, что это госучреждение, находящееся на самом опасном участке. Церковь также в каком-то смысле трудится в опасной сфере, но если Пенсионный фонд может поступать директивно и в целом обходиться без поддержки общественности, без культурного пространства вокруг себя, то Церковь не может.
Однако все проекты и инициативы, которые РПЦ МП в настоящее время осуществляет вместе с государством, проводятся без предварительного открытого обсуждения, а законопроекты готовятся в тайне. Закрытость и использование "административного ресурса" при принятии решений создает представление о том, что во всем виновата патриархия и церковные деятели – "Церковь обогащается", "Церковь требует средств и собственности", "попы обнаглели". Такого рода высказывания можно в обилии найти в Интернете, в блогах, а также в статьях различных авторов, в частности, много таких публикаций появилось в связи с конфликтом РПЦ МП и музеев, в связи с возмущением граждан позицией Екатеринбургской епархии, которая стремится построить новый собор в центре города.
К примеру, новый ответственный редактор "НГ-религий" Андрей Мельников отмечает, что "Излишки власти лишают Церковь популярности": "Поскольку православные архиереи в России смело вторгаются в жизнь общества, народ намерен спрашивать с Церкви за все ее ошибки так же, как спрашивает за ошибки политической власти". Безусловно, антицерковная реакция вполне объяснима, но в реальности совсем не активно действующая РПЦ МП является главной причиной возникающих конфликтов.
Церковь Московской патриархии в лице Патриарха Кирилла как мощнейшая общественная организация открыто заявляет о своих целях, провоцируя общественную дискуссию, возбуждая сознание граждан. Безобразное воплощение церковных инициатив ложится на плечи государства. Чиновники сами берут на себя обязанности по огосударствлению РПЦ МП. После решения президента Дмитрия Медведева дать зеленый свет внедрению религии в школе и введению военного духовенства, показного одобрения других инициатив (Владимир Путин одобрил передачу имущества церковного происхождения в собственность РПЦ МП) возникло массовое пресмыкательство перед официальным православием в стиле Салтыкова-Щедрина, а наиболее решительные архиереи на местах ощутили возможность действовать агрессивно и с напором.
В этой связи немаловажно вспомнить о том, что именно министерство обороны РФ стало вводить институт военного духовенства в авральном порядке, без обсуждения, с намерением поставить во главе священнослужителей, окормляющих военных, православного батюшку и вменить ему в обязанность работать и с представителями иных вероисповеданий. Этот абсурд и будет называться "духовным воспитанием в армии".
От цивилизованного конкурса учебников, посвященных самому обсуждаемому модулю нового школьного предмета - "Основам православной культуры", фактически отказалось именно министерство образования и науки, уступив настойчивым просьбам Московской патриархии и выбрав учебник Кураева в качестве главного. Теперь учебник протодиакона Андрея Кураева, который эксперты Минобрнауки не считают приемлемым, станет символом пренебрежения мнением ученого сообщества, части общественного мнения, грубого административного насаждения православия в форме идеологизированной русской религии. И дело отнюдь не в том, что пособие Кураева – вероучительное, а не культурологическое (этот спор оказался по существу бессмысленным), а в том, что были отметены в сторону другие учебники. Министерство образования осталось виноватым в любом случае, о чем отец Андрей Кураев говорит теперь по всей России, обвиняя именно чиновников из департаментов образования в низком проценте выбравших ОПК (около 30 %).
В конфликте РПЦ МП и музейного сообщества оказалась расколотой сама музейная интеллигенция, которая долгое время не обращала внимания на страдания сотрудников отдельных музеев и даже потерю этих музеев (как в Костроме и в Рязани) после передачи их Церкви. Когда началась дискуссия вокруг законопроекта о передаче Церкви имущества в собственность, то часть музейщиков, как отмечал обозреватель "Власти" Григорий Ревзин, стала безвольно рассматривать РПЦ МП как верховного судью и просить милости, а не ужесточения требований к тем, кому передаются ценности и памятники архитектуры. На этом фоне информационная игра представителей РПЦ МП (Патриарх Кирилл – "за диалог", а глава Синодального информационного отдела Владимир Легойда – отрицает наличие проблем вообще и обвиняет музейщиков), естественно, имела определенный успех.
Тем не менее, пришло время говорить о "головокружении от успехов".
Во-первых, успехи РПЦ МП связаны с административными мерами по продвижению ее проектов и с монополией в информационном пространстве, возникшей благодаря Патриарху Кириллу. Но это пока мало сказалось на реальной социальной роли РПЦ МП.
В-вторых, действия светских и церковных чиновников в русле худших российско-советских традиций по-прежнему ссылаются на постулат о "православности" народа в целом и игнорируют гражданское общество. Ученый мир, интеллигенция, общественность, СМИ – это и есть гражданское общество, пусть их будет хоть 20 человек в регионе. Гражданское общество – это совсем не массы населения, которые сегодня выберут православие, а завтра с удовольствием обвинят "попов" в том, что они "захапали себе все".
В-третьих, лобовое продвижение церковных инициатив с лета 2009 года резко оттолкнуло от РПЦ МП часть интеллигенции, которая скорее является естественным и сознательным союзником Церкви. Как отмечал социолог религии Сергей Филатов, желание РПЦ МП монополизировать всю духовную культуру в рамках "церковной реституции" подорвет само место Церкви в русской культуре, РПЦ МП лишится поля для диалога с обществом, а то, что раньше воспринималось в качестве общероссийского достояния (через музеи и искусствоведов), будет считаться "тьмой мракобесия и средневековой дикостью".
В-четвертых, РПЦ МП вскоре может оказаться в фактической изоляции и со стороны государственной власти. Идеологические кампании, спущенные сверху, на волне эйфории, всегда неожиданно затухают, в особенности на региональном уровне. Чиновники уже вынуждены прислушиваться к протестам общественности против действий РПЦ МП (как в Калининграде и в Екатеринбурге), а во многих регионах, от Дальнего Востока до Калининграда, реальных шагов по усилению РПЦ МП с помощью светской власти вообще не предпринимается – от РПЦ МП слышатся лишь требования (часто подразумевающие нарушение Конституции), а социального партнерства нет. Вскоре социологам придется задаваться вопросом: а означает ли что-либо на практике для чиновников официальное провозглашение РПЦ МП уникальным символом духовности и единственной "традиционной" религией?
В-пятых, в России отсутствует открытый межрелигиозный диалог и межхристианский диалог. Русская Православная Церковь Московского патриархата совсем не является гарантом свободы совести и источником веротерпимости – в большинстве случаев прямо наоборот. В рамках Межрелигиозного совета России представители патриархии сотрудничают с избранными лидерами четырех "традиционных" религий. По отношению к остальным конфессиям и религиям РПЦ МП, в зависимости от воспитания и образования конкретного главы епархии и священников, является источником и оправданием "антисектантской" политики, которая выражается в незаконных действиях чиновников и оскорбительных публикациях в СМИ.
С инославными христианскими Церквями в России РПЦ МП практически не ведет никакого серьезного диалога, не признавая их права на проповедь в России. Определенный прорыв был сделан главой ОВЦС митрополитом Иларионом (Алфеевым), который увеличил количество встреч с российскими католиками, лютеранами, баптистами и пятидесятниками, в том числе в рамках Христианского межконфессионального консультативного комитета (ХМКК) стран СНГ и Балтии. Однако в рамках этого комитета РПЦ МП рассматривает неправославных российских христиан как иностранцев. В большинстве регионов отсутствует даже такой "дипломатический" диалог. В результате политики по борьбе с "сектами" и отрицания самого принципа свободы совести на федеральном и региональном уровнях Церковь Московской патриархии оказывается противопоставленной другим христианским конфессиям. При этом старообрядцы, католики, лютеране, баптисты, пятидесятники, евангельские христиане не выступают против РПЦ МП, хотя их интересы игнорируются (конфликты возникают, когда протестантов в СМИ прямо называют преступниками и мошенниками со ссылкой на священников епархий).
Об этом опасном вакууме важно сказать именно сейчас, потому что в России меняется общественная атмосфера, дающая массу возможностей для развития ситуации, а не для стагнации. Чувствуя эти изменения атмосферы, Патриарх Кирилл пытается нетривиально высказываться по многим социальным, экономическим и политическим вопросам, часто задавая тон дискуссии, как в отрицательном, так и в положительном ключе, меняя само мировоззрение Церкви, которое становится более социально ориентированным.
Кроме того, намного более разнообразными стали материалы о религии и РПЦ МП в СМИ, многие издания стали позволять себе осторожную критику в адрес патриархии, пока что в рамках очерченных тем (ОПК, военное духовенство и т.д.). Однако сомнения и иронию, которые ранее можно было найти только на "Портале-Credo.Ru" (проложившим дорогу честной критической дискуссии тогда, когда ее не было нигде), теперь можно все чаще встретить в региональных публикациях и, к примеру, в религиозном приложении к "Независимой газете", ставшей более актуальным изданием.
Роль Церкви всегда будет важна для российского общества, но РПЦ МП может и не воспользоваться шансом развиваться вместе с обществом. Как показывает реакция общественности на эффектную политику Патриарха Кирилла, дискуссия, конечно, не может привести к полному миру и согласию, она требует еще большей широты и способности поступиться своей политической и административной властью.
Источник: Портал-Credo
