ПОСРЕДНИК?

Платон ПРОХОРОВ

Сообщения о том, что отдельные заявления руководства Русской православной церкви Московского патриархата можно рассматривать, как неожиданное изменение позиции этой религиозной организации, охотно распространяются сегодня посредством различных СМИ. Поводом для этого стало упоминание патриархом Кириллом в своем выступлении на государственном канале 7 января о том, что «власть должна через диалог и слушание общества корректировать курс, и вот тогда у нас все будет хорошо». Правда, более конкретно выглядели те тезисы из интервью религиозного лидера, которые подразумевали примирение протестующих против шельмования выборов с властью, которая не скрывает своего решения не пересматривать фальсифицированные результаты.

Одновременно с выращиванием мифа о поддержке церковным руководством россиян, оскорбленных действиями группы власти, изыскиваются аналогичные обоснования и в заявлениях менее значимых религиозных функционеров. Так фрагменты выступлений главы ОВЦО РПЦ МП, в которых тоже упоминается о том, что властям логичней прислушиваться к массовым волеизъявлениям, нежели их игнорировать, преподносятся, как деликатная критика церковью нынешнего администрирования. При этом, ни странноватые заявления этой же персоны, позволяющие рассматривать их, в том числе, как непозволительную в религиозном и правовом плане пропаганду насилия, ни программные оправдания скандальных действий власти лицами, пользующимися авторитетом в околоцерковных кругах, даже не упоминаются.

В связи с этим достаточно интересным представляется вброс в общество слухов, что Московская патриархия готова выступить в качестве арбитра в процессе продолжающих обостряться отношениях между государственной властью и обществом. Авторы публикаций, при этом, как правило, ссылаются на бытующие в народе представления о традиционно миротворческой роли крупнейшей религиозной организации в России. Представители клерикальных кругов действуют более отчаянно, открыто приводя соответствующие примеры, в которых игнорируются факты документированной истории страны.

Впрочем, в процессе клерикализации сторонники политической экспансии религиозной институции на светское общекультурное пространств проявляют, иной раз, инициативы, которые выглядят еще более экзотично. Правда, и не менее бессмысленно. Так, например, в социальных сетях буквально на днях распространялись сведения о том, что даже… «Ленин не признавал теории эволюции», будучи сторонником креационизма. В доказательство приводилась извлеченная из контекста и слегка подкорректированная цитата, в которой вождь революции излагал позицию тех, кого затем подвергал уничижительному остракизму.

Подобные разнохарактерные признаки корпоративной нервозности, как и множество других симптомов, позволяют говорить о накале эмоций, вытесняющих рационализм из действий разнообразных клерикально-политических активистов. Информационным агентствам и изданиям не удается исключить такого рода признаков даже из публикаций, наиболее лояльно настроенных по отношению ко всеобщей клерикализации. Если же учесть, что интерес широкой общественности к деятельности РПЦ МП в результате ее собственной активности становится и действительно все пристальнее, то представление о ней на этом фоне, как о «третейской инстанции» выглядит, мягко говоря, непопулярным.

В том, что в целях собственного благополучия религиозно-политическая корпорация остро нуждается в политической опоре, сомневаться не приходится. Исходя из наиболее известного периода истории Русской церкви за последние пару веков, можно заметить, что принципиальная модель ее сосуществования с властью не претерпела существенных перемен. То же самое относится и к взаимоотношениям между сообществом церковного чиновничества и церковным народом, к которому усердием организации причислено теперь все население России. Здесь, в отличие от традиционно тесного симбиоза церкви с властью, между этими несоизмеримыми сообществами наблюдается буквально «кастовый» контраст. Благоприятный момент при зарождении общественного протеста против властного обмана, когда церковь еще могла определенно выступить в защиту правды, оказался ею упущен. Фактическое благословение патриархом 5 декабря проведенных фальсификаций, а затем и его исчезновение из информационного поля, обозначили союзничество клерикального сообщества со своим прихожанином, возглавляющим Центризбирком. После чего оговорки насчет того, что власть (конечно же!) должна быть благороднее и мудрее, уже не могут восприниматься осознанной и принципиальной позицией. В отличие от архетипичной суеверности, доверие людей, так же, как и вера, нуждаются в более серьезных обоснованиях.

Последние годы «соработничества государства и церкви» мало обязали как нынешние, так и будущие светские власти по отношению к крупнейшей религиозной структуре в стране в правовом или этическом плане. Остающаяся перспектива возврата государства к доминированию правового, а не коррупционного регламента своего существования не исключает возникновения к РПЦ МП немалого количества вопросов в сравнительно недалеком будущем. Однако, нынешняя церковная администрация оказалась связанной с очередной группой власти гораздо крепче и драматичнее, чем наблюдалось это даже в Синодальный период ее истории. Но, если информационные условия начала 20-го века позволяли Русской церкви той поры просто отстраниться от трона, когда он пошатнулся уже фатально, что даже сегодня не мешает мифологизировать ее малопривлекательную тогда роль, то ныне все предстает иначе. Современные условия и в самом деле, быть может, требовали бы чуда, вроде восприятия нынешним обществом РПЦ МП, стоящей как бы «над» непростой ситуацией в стране, в формировании которой она столь последовательно и активно участвовала.

ReligioPolis