В большом зале Ученого совета Института Европы РАН 20 декабря 2011 года состоялась Всероссийская научно-практическая конференция "Практика применения законодательства о противодействии экстремистской деятельности и гарантии свободы совести в современной России". Организаторами обсуждения столь актуальной темы выступили Общероссийская общественная организация содействия защите свободы совести и Институт Европы РАН при информационной поддержке информационно-аналитического портала "Религия и Право" и журнала "Религия и право".
В процессе призванной стать площадкой для обсуждения представителями государственной администрации, научного сообщества и религиозных организаций вопросов, напрямую касающихся перспектив благополучия государства и общества, прозвучало немало содержательных докладов и дискуссионных выступлений участников форума. После приветствий, прозвучавших от лица организаторов встречи, работа конференции складывалась весьма конструктивно. Докладчикам и другим участникам конференции удалось охватить вниманием достаточно широкий круг аспектов и без того широкой темы, в которой изначально предполагалось коснуться не только вопросов права и этики, но и таких последствий пренебрежения этими категориями со стороны российской администрации.
Надо сказать, что в своих докладах участники явно стремились абстрагироваться от каких-либо корпоративных предпочтений и идеологического давления, которое неизбежно, например, в отношении большинства государственных служащих. Это им в немалой степени удавалось, несмотря на то, что выступления негосударственных специалистов выглядели, конечно, более свободными и "эксклюзивными".
Так ведущий советник Комитета Госдумы РФ по делам общественных объединений и религиозных организаций Степан Медведко, докладом которого открывалась основная часть форума, заметил, что выступает более от себя лично, чем от комитета, так как в послевыборный период это было бы несколько двусмысленно. Вероятно поэтому прописные стереотипы административной линии в выступлении чиновника перемежались неожиданно точными и интересными мыслями и формулировками. Можно отметить, например, такую преамбулу к дальнейшему заявлению о том, что борьба с экстремизмом в России невероятно актуальна, как сообщение о том, что после "смерти Бен Ладена" в цивилизованных странах разговоры об экстремизме считаются признаком дурного тона.
Тем не менее, коснувшись того, что воспринимается в России "экстремизмом", Медведко привел несколько примеров всего лишь бестактных высказываний ряда функционеров, которым в русле маловразумительной судебной практики вполне можно было бы вменять в вину преступление. По словам советника "все религии, как мировоззренческие системы несут в себе экстремистский потенциал", что в контексте здравого смысла никак не противоречит фактическому положению вещей, потому что сам по себе "экстремизм" не является понятием, заведомо определяющим преступность замысла или действий. Однако, использование чисто бытовых терминов в качестве псевдо-юридических в законодательной и следственно-судебной практике, вероятно, следует считать отечественным "ноу-хау".
Докладчик не скрывал, что является сторонником имперских перспектив для нашей страны, основой чего он видит исконно "русский стержень" в общественном устройстве с той эпохи "русской государственности", которая описывается, отчасти, в "новой хронологии" Носовского и Фоменко. Поэтому такие тезисы, как "вместо того, чтобы бороться с национализмом лучше бы боролись с многоженством" могли выглядеть несколько своеобразно. Но основной "конструктив" выступления касался все же нелепостей законоприменения в направлении борьбы с экстремизмом и заключался в том, что ситуация в России в этом отношении крайне неудовлетворительна. Чуть позднее, отвечая на достаточно острый вопрос корреспондента "Благовест-инфо", Степан Медведко сообщил, что по его мнению статья 282 УК не нужна, а вся "антиэкстремистская кампания" попросту абсурдна.
Выступление заслуженного профессора МГУ доктора философских наук Игоря Кантерова было посвящено конкретным злоупотреблениям на волне "антиэкстремистского бума", жертвами которых становятся российские религиозные организации. Прежде всего, по мнению Кантерова, это касается тех безобразий, которые практикуются в России под видом "судебной экспертизы" религиозных изданий и деятельности религиозных организаций. Это выглядит дикостью, но в стране сложилась ситуация, при которой прокуроры в разных регионах требуют от судов направления религиозных материалов для экспертизы либо к псевдоученым православной антикультистской ассоциации (РАЦИРС), либо в Кемеровский государственный университет. Профессор Кантеров привел несколько примеров, касающихся конкретных "экспертных заключений", оправдать нелепость которых можно лишь их заказным характером. Однако, кроме явной политической подоплеки, благодаря которой вездесущий российский произвол проявился и в области судебной экспертизы, в организации такой практики немалые заслуги имеет крупнейшая религиозная организация в стране, известная тесным сотрудничеством с группой власти.
Вопроса о нарочитой неясности самого понятия "экстремизм" коснулся в своем выступлении профессор факультета национальной безопасности Российской Академии народного хозяйства и государственной службы доктор юридических наук и кандидат философских наук Александр Залужный. В зарубежной практике борьбы с тем, что в России камуфлируется под неправовой термин "экстремизм", правоохранительными органами и судебной системой недвусмысленно оговариваются такие позиции, как "терроризм", "пропаганда и осуществление насилия". Единственным примером государства, где понятие экстремизма присутствует в правовом поле, является Германия, однако, и там оно связывается с пропагандой и осуществлением насилия или достижения целей насильственными способами.
Вывод, который напрашивался из выступления Залужного заключался в том, что отсутствие четкого определения в законе самого понятия "экстремизм" автоматически обессмысливает и весь закон, делая его всего лишь удобным обоснованием для административного и судебного произвола. В связи с этим докладчик выделил две позиции, которые требовали бы безотлагательного прояснения законодателем. Это четкая формулировка того, что в законе имеется в виду под термином экстремизм и законодательное оформление назначения и проведения экспертизы с определением тех, кто должен выступать в качестве экспертов по вопросам, касающимся религиозных организаций.
Выступление профессора Российской государственной Академии интеллектуальной собственности доктора юридических наук Льва Симкина в большей мере было посвящено казусу с существованием пресловутого Списка экстремистских материалов, публикуемого Министерством юстиции РФ. По мнению юриста, реестр "экстремистских материалов", количество которых давно перевалило за тысячу, является абсурдом во многих отношениях. Взять, хотя бы, смысл формирования такого списка, содержание которого по логике вещей должно быт знакомо гражданам, что при варианте более, чем в тысячу наименований, выглядит странновато. Не менее странна, впрочем, была и идея создания такого списка посредством внесения в него решения всех судов о признании материалов экстремистскими. Кроме попадания туда религиозных изданий, что само по себе нонсенс, в реестре оказались многие издания 1990-х годов, которые давно раскуплены населением, а теперь спорадически изымаются из библиотек. Наиболее кричащим примером может служить, при этом, признание "экстремистским" произведений русского классика Льва Толстого, из полного собрания сочинений которого теперь изымают соответствующий том.
Профессор Симкин указал, также, на довольно грустный симптом, позволяющий судить о высокой степени заведомой предубежденности в отношении религиозных организаций в среде "думающей" части населения. Судя по приведенным им примерам, реклама антикультистских организаций и Совета при Минюсте под руководством православного сектоведа Дворкина, делает свое дело. В среде творческой интеллигенции бытует мнение, что эта профанация и есть – религиоведение, на авторитет которого надо полагаться. А, следовательно, доверять тому, что большинство религиозных организаций в стране являются "деструктивными сектами", тогда, как крупнейшая религиозно-политическая корпорация РПЦ МП – единственный "луч веры в царство тьмы".
Директор информационно-аналитического центра "Сова" Александр Верховский указал в своем выступлении на множество примеров некомпетентности в формулировании закона – неясные многозначительные формулировки, элементарную безграмотность и формализм. Упоминание докладчика о безуспешной попытке подачи предложений по корректированию положений закона позволяет допустить, что законодателю это просто ни к чему. Но, тогда в ином виде предстают и задачи законодательной и исполнительной власти, которых устраивает существующее положение. Законы же, при этом, создаются, похоже, не столько для действительного регулирования разных сфер жизни в стране, сколько для осложнения ситуации для населения и создания большего удобства для административного произвола.
Актуальные сегодня заботы гражданского общества в плане антиэкстремистского законодательства, которые озвучил Верховский, сводились к нескольким позициям. Это пересмотр 282 статьи уголовного кодекса, ликвидация из сферы уголовного права понятий, вроде "унижения достоинства по признаку социальной группы", однозначная передача проведения экспертизы в отношении религиозных организаций научному религиоведению и принципиальное сокращение абсурдного списка Минюста до вменяемых масштабов.
Выступление Председателя правления Гильдии экспертов по религии и праву Инны Загребиной было посвящено теории и практике государственной религиоведческой экспертизы, назначаемой в настоящее время российскими судами по требованиям представителей прокуратуры. Широко известен вопиющий феномен, при котором для государственного обвинения религиозных организаций в "экстремизме" и требований о признании "экстремистскими" религиозных изданий, прокуроры называют в качестве "экспертов-религиоведов" вполне определенную когорту околоцерковных антикультистов, входящих в организацию РАЦИРС, возглавляемую пресловутым Дворкиным. Приведенный Загребиной в качестве примера "горячий" прецедент с рассматривавшимся в суде иском о признании вредными религиозных практик христиан-протестантов в Хабаровске, лишь подтвердил единственное разумное объяснение откровенному издевательству над самим принципом экспертизы. Вероятнее всего, игнорирование прокуратурой и судебной системой отечественного научного сообщества, в котором присутствуют квалифицированные религиоведы – специалисты по разным религиозным направлениям, вызвано системной кампанией по легитимации профанов, представляющих клерикальные структуры РПЦ МП. Такая политизированная версия объяснила бы и очевидность абсурда, налета которого не лишены профанирование науки и судебной системы, а также демонстративные нарушения законодательства, допускаемые посредством этой кампании.
Ярким свидетельством того, до какой степени дикости может доходить отчетливая тенденция клерикализации с антирелигиозным уклоном, в контексте которой действуют сегодня в России органы прокуратуры и суда, стало выступление вице-президента ЦРО ЦОСКР Сергея Зуева с сообщением об истории возникновения и развития судебного преследования по "подозрению в экстремизме" Священного писания индуизма "Бхагавад-гиты". Как известно, на настоящий момент демонстративное святотатство с попыткой признания "экстремизмом" основ вероисповедания миллионов последователей древних религий Востока принимает международные масштабы. Но начиналось все с безграмотной имитации "экспертного заключения", представленного в Томский суд далекими от религиоведения специалистами Кемеровского государственного университета. В судебном процессе, судя по распространению в зале суда сотрудником ФСБ брошюр Дворкина, можно было судить, какого рода обоснованиями руководствовались такие авторы "экспертизы" из КемГУ, как специалист по истории РПЦ в качестве соавтора местного архиепископа РПЦ МП Алексей Горбатов или известный своими безграмотными заключениями по литературе Свидетелей Иеговы филолог Осадчий.
Епископ Евангелическо-Лютеранской церкви Аугсбургского исповедания Игорь Князев поделился с присутствующими опытом перенесенного произвола со стороны местных властей и органов охраны правопорядка. Примеры того, как во время богослужений в церкви врывается ОМОН, проверяя документы присутствующих и ведя видеосъемку "преступного деяния" по анонимному звонку в отделения полиции, хорошо знакомы и Свидетелям Иеговы, и российским протестантам, и другим религиозным гражданам страны.
Не удивительно, что на общем фоне такого рода свидетельств и выступлений специалистов на конференции созревала идея о необходимости широкой консолидации научно-религиоведческого сообщества, пусть политический режим и заинтересован в настоящее время в том, чтобы его не замечать. Впрочем, технологии этого являются прерогативой специалистов не столько науки, сколько менеджмента. Поэтому вопросы, связанные с противостоянием идеологически ориентированного шельмования населения в плане разделения религий на "хорошие" и "плохие", на конференции было решено возложить на рабочие группы.
Кроме других докладов в процессе конференции поднималось много вопросов. В этом ряду можно отметить, например, реплику доктора социологических наук, профессора Галины Широкаловой, которая сообщила о рисках, возникших у России с узакониванием обучения православному вероисповеданию в светской системе образования. По мнению ученого, в результате такого эксперимента уже сегодня можно прогнозировать через несколько лет значительный рост конфликтов на религиозной почве. Поэтому, отчетливая деструктивность нормативных актов, продавленных в систему образования в идеологических целях, не терпит равнодушного отношения со стороны гражданского общества.
Не менее определенной была и реплика председателя Исследовательского комитета социологии религии Российского общества социологов кандидата философских наук Ремира Лопаткина, которому удалось лаконично и емко охарактеризовать происходящее в России в сфере государственно-религиозных отношений. В выступлении ученый упомянул и о государственной финансовой поддержке "американского профессора" Дворкина, оказавшегося в силу административного произвола руководителем органа при Министерстве юстиции РФ. Выразил интерес к "успехам" в области "борьбы с экстремизмом" достигнутым за 2 года со времени введения "антиэкстремистского законодательства", что выразилось в обострении общей ситуации в стране. Предложил сделать открытой информацию о сотрудничестве РПЦ МП с государственными силовыми структурами, предполагающую конфиденциальность такого сотрудничества, и системно исследовать вопрос о санкционировании "государственного экстремизма" в деятельности государственных органов под прикрытием кампании по борьбе с экстремизмом.
ReligioPolis
Комментарии
Остается надеяться, что дело не кончится этой конференцией.