Роман ЛУНКИН
Считается, что религиозный вопрос неразрывно связан с национальным, а поэтому если решается одна проблема, то о другой даже можно и не думать. В выступлениях самого президента Медведева и других политиков и чиновников не раз звучали слова о том, что нельзя допускать как межрелигиозной, так и межнациональной розни и вражды. Однако в реальности национализм широко не обсуждается, а религию никто не воспринимает всерьез. Разумных и открытых дискуссий по национальным и религиозным вопросам не ведется. Отсутствие общественных дискуссий, по разным причинам, ведет к тому, что возникает опасная иллюзия, что все решится само собой – так, безусловно, бывает, но тогда не обходится без жертв.
Русский марш 4 ноября хороший показатель того, как обстоит дело с решением такого щекотливого вопроса, как национальный. По центральным телеканалам марш не показывали, предварительно или после него бурных дискуссий в общероссийском масштабе не устраивалось. Фактически при активном участии Алексея Навального Русский марш был проведен просто для галочки, как говорят, для того, чтобы выпустить пар, который и был выпущен в виде 10 тысяч человек (по данным МВД ок.7 тыс. – ред.), в основном, молодежи, которая настроена практически в расистском и нацистском ключе. Но, спрашивается, кого это интересовало? Навальный заявлял, что русский национализм – это естественно, но на марш он идет под лозунгом – «Единая Россия» - партия жуликов и воров.
Националисты явно пришли на марш с совсем другими намерениями, они продемонстрировали свою силу, но по существу вряд ли кто-то кого-то слушал, а услышали только пустую фразу о том, что национальные интересы русских надо защищать. Эту тему подхватили и разносят Алексей Навальный, Дмитрий Рогозин, Владимир Жириновский. Но разве от этого они отныне должны считаться националистами?
Конкретные решения национального вопроса были предложены только ЛДПР, но они скорее комичны, и могут рассматриваться только в рамках политического популизма. Это предложения ввести запрет на жертвоприношения животных в публичных местах и практически выдавать специальные разрешения на эти жертвоприношения, хотя очевидно, что действующее законодательство и так запрещает жестокое обращение с животными.
Если же это предусмотрено вероучением и практикой религиозного объединения, то ясно, что это действо должно происходить на территории данного объединения или в культовом здании. Если Навальный легко провоцирует тему, ЛДПР просто отвечает на страх, но делает это неумело. Выступления Жириновского в данном случае граничат, по признанию многих, с экстремизмом или разжиганием вражды, поскольку ясно, что все инициативы направлены только против мусульман, чтобы упорядочить их поведение на праздник Курбан-байрам. В этом году все было в рамках закона и вполне этично, и прежде всего, из-за того, что сами власти поняли серьезность происходящего и увидели силу мусульманского сообщества, с которым надо вести диалог (никто не хочет повторения прошлого, когда в этот праздник верующие перекрывали Олимпийский проспект).
Также противоречиво и странно обстоит дело с религиозной темой Русского марша и его идеологии, вернее идей, которые витают черными воронами вокруг националистических маршей вообще. Если кто-либо попросит одним словом описать религиозное мировоззрение участников марша, то, конечно, все скажут, что это православные, и подавляющее большинство самих участников также скажут, что они православные. Возможно, найдутся лишь некоторые отдельные язычники-националисты. «Православность» Русского марша такова же как и православность всего русского народа – она существует, но поймать ее за бороду сложно. Бородатые мужики с монархическими стягами и хоругвями были как на Манежной площади в декабре прошлого года, так и сейчас во время Русского марша в Люблино. Но они резко отличаются все же от основной массы подростков, бритоголовых и не очень, которые православие осознают на уровне кричалок. Такие кричалки запросто появились бы, если бы на Русском марше присутствовал бы Иван Охлобыстин, который явно хотел придти, но, конечно, понимал, что не сможет.
Дело даже не в благословении Московской патриархии, которого он мог и не спрашивать, и которого, конечно, не получил бы. Принципиально дело в том, что православный истеблишмент не хочет ассоциироваться с национализмом, тем более, если пока что непонятно, как им политики будут играть в 2012 году. Иван Охлобыстин услышал бы в ответ на любые свои задорные речи рев одобрения, и ушел бы в полной уверенности, что вся толпа разделяет его идеи, и он заронил в души подростков национальную идеи монархизма из доктрины 77, а может быть и еще что-нибудь. В блаженном непонимании и удовлетворении остались бы как толпа, так и Иван Охлобыстин. Православное «скоморошество» скорее продолжает культивировать несерьезное отношение к вере как таковой.
Помимо всех перечисленных тем, которые поднимались в связи с проведением Русского марша, стоит отметить то, что прошло практически незамеченным. 22 октября в интервью «Эхо Москвы» спецпредставитель России при НАТО и политик Дмитрий Рогозин также затрагивал националистическую и религиозную тематику. В русском национализме и его изложении Рогозин осторожен, но в религиозном вопросе он, как и все наши политики, почему-то предпочитает то, что называется «отрываться». Дмитрий Рогозин заявил о том, что мусульмане в Москве, которых Рогозин, в основном, отнес к приезжим, не должны требовать себе новые мечети, они имеют право это делать, видимо, только у себя в мусульманских республиках. Это абсурд уже потому, что мегаполис вообще не может быть только православным или только буддистским, он по определению многообразен.
Рогозинский подход явно противоречит простому здравому смыслу, очевидному наличию самых разных конфессий и религий по всей стране. То же самое умеренный националист Рогозин может сказать про буддистов в Вологде, про пятидесятников в Екатеринбурге, про саентологов и иеговистов. Кстати, суд Горно-Алтайска недавно приговорил иеговиста Александра Каллистратова, учителя, к исправительным работам по статье о разжигании межрелигиозной вражды, только за исповедание веры в истинность своей религии и неистинность других.
Подходы политиков и власти к осуждению одних верующих и превозношению других становятся очевидно абсурдными. Президент Медведев вполне естественно решает все вопросы о преподавании религии в школе и о введении института военного духовенства в армии только с патриархом Кириллом. Это кажется естественным для власти, потому что религию никто всерьез не воспринимают – ее толком не знают, не обсуждают (даже социальная активность РПЦ почти не обсуждается в отличие от политической), иногда боятся открывать широкую дискуссию на эту тему. Поэтому намного легче организовать публичную критику РПЦ на канале «НТВ», чем пойти на то, чтобы лицом к лицу столкнуться с целым рядом общин и движений, унизиться до того, чтобы их посетить, и их упомянуть, увидеть не только национальное, но и религиозное многообразие России.
Источник: Религия и право
