Платон ПРОХОРОВ
Неофитство всегда считалось в православии особой статьей. Но времена трогательных неофитов советского периода, которых было легко узнать по признакам хронического недосыпания из-за аккуратного чтения утренних и вечерних молитв на малознакомом им церковнославянском, давно миновали. Нынешних же "новопосвященных" в самую "традиционную русскую веру", трудно и неофитами назвать. Все-таки, есть у этого наименования и смысл – вполне проникновенный кстати. Потому что, если совсем буквально, то "неофит" - это с греческого "едва насажденный", в смысле - "росток", который молод, свеж и незапачкан еще коростой разного рода сомнений, сопутствующих "матерым" верующим, как и всем людям.
Нынешние "неофиты", судя по их убеждениям и манерам, зачастую больше смахивают на дубы. Тем более, когда тяга к тому, чтобы следуя совету дьякона Кураева, непременно кого-то "отмиссионерить", гораздо чаще сподвигает их не на подвиги, а на глупости. Которые, впрочем, далеко не всегда оборачиваются только смешной нелепостью, как случилось это недавно в церкви на Головинском кладбище в Москве.
К концу вечерней Великопостной службы в храме св. Царя-мученика Николая и всех Новомучеников Российских, появились трое молодых людей, которые выразили желание поговорить со священником. Явление это естественное для православных храмов, куда люди обращаются иной раз прямо с улицы. Тем более, храм на Головинском кладбище замечателен и тем, что он не "казенный", так как не имеет отношения ко всем известному концерну РПЦ МП, и личностью своего настоятеля – протоиерея Михаила Ардова, обладающего доброй репутацией среди московских православных. Кроме того, священник известен, как глубокий знаток истории церковного быта и незаурядный литератор. Так что незнакомые молодые люди в этом храме – явление совсем нередкое.
Однако, на сей раз пришедшие юноши представились не по имени, а как … "миссионеры", что поначалу вызвало веселое недоумение у священника. Тем не менее, он осведомился о том, в чем же видят они свою миссию, если пришли в храм.
Оказалось, что "миссионеры" пришли требовать от священника, чтобы он бросил свой "раскол" и срочно переходил в "истинную церковь патриарха Кирилла". На вопрос же о том, в чем заключается его "раскольничество", юноши поведали протоиерею, что они Русской православной автономной церкви (РАПЦ), к которой он принадлежит, не признают, так как она не подчиняется "истинной церкви патриарха Кирилла". Священнику оставалось лишь сообщить им в ответ, что он, в свою очередь, "истинной церкви патриарха Кирилла" тоже не признает, так как у православных Церковь Христова уже есть, и огорода городить боле ни к чему.
Такое занимательное и вполне доброжелательное собеседование продолжалось еще некоторое время, пока молодые люди проводили о. Михаила до остановки, где даже обменялись с ним "верительными грамотами" в виде брошюрок: религиозного содержания со стороны священника, и антикультистского – со стороны гостей. На этом эпизод был исчерпан, и вероятно, оказался впоследствии благополучно забыт. Если бы спустя несколько дней, в канун Лазаревой субботы "миссионеры" не появились вновь.
На сей раз молодые люди обнаружились в храме уже во время богослужения, имея при себе ребенка и видеоаппаратуру. Владелец видеокамеры, с первых шагов внутри храма, начал демонстративно снимать происходящее, что вынудило священника, прервать богослужение и просить прекратить самовольную съемку. Ну, а затем, в ответ на громкие призывы юношей к молящимся прихожанам переходить в "истинную церковь патриарха Кирилла", настоятелю пришлось предложить им покинуть храм.
Под давлением бабушек самоотверженные "апостолы" переместились на крыльцо у паперти, где продолжали громко выкрикивать свои обличения в адрес РАПЦ, призывая "заблудших" православных перейти "в лоно" звучавшей привычным рефреном "истинной церкви патриарха Кирилла" до тех пор, пока не появились охранники. Разумеется, кладбищенские, а не церковные, выпроводившие посольство новоявленной миссии за пределы территории некрополя.
Реконструируя этот эпизод со слов настоятеля и нескольких прихожан, корреспондент RP поинтересовался у о. Михаила, что думает он сам о таком миссионерстве? Не означает ли этот визит того, что титульная церковь "положила глаз" на скромный приход РПАЦ на Головинском кладбище?
В ответ священник припомнил случай, имевший место в начале 1990-х годов в Москве, и рассказал историю, резюме которой приходится, как нельзя более подходящим в его ситуации:
В ту пору московским евреям было впервые позволено открыто провести главный обряд иудаистского празднования Хануки – зажжение восьмисвечника ханукалии. Для этого были получены и согласованы все положенные разрешения, отведено место в районе экспоцентра в Москве. Помощница раввина со всеми необходимыми бумагами направилась в местную администрацию, где была доброжелательно принята с обещаниями помочь в организации праздничной экспозиции. Однако, человек из местной управы оговорился насчет того, что единственной проблемой будет круглосуточная охрана. То есть, днем-то все обеспечено и милиция ходит, а, вот, ночью охраны нет: "…сами знаете наш контингент – и увезти, и поломать запросто могут".
Расстроенная помощница прибежала к раввину Довиду Карпову, изложила ему содержание беседы вместе с предупреждением чиновника о том, что ночью светильник могут поломать, предлагая обдумать, что в такой ситуации делать.
На что раввин отреагировал очень спокойно и коротко: "Это их дело – ломать. Наше дело – ставить"..
