Признаки системного преследования религиозных меньшинств в России можно воспринимать, как одну из укоренившихся в менталителе любого правления негативных исторических традиций. В условиях государственного православия, любое иноверие столетиями существовало в нашей стране в лучшем случае на положении гонимого. Православная церковь, представляя собой источник и олицетворение государственной идеологии и будучи госдепартаментом, являлась формальным инициатором этих гонений, тогда как для их осуществления власть использовала государственные инструменты насилия – суд, полицию, особые ведомства.
В соответствии с нынешним реваншем тоталитарной формы управления обществом, тенденция к преследованию инакомыслия и иноверия возникнуть была просто обязана. То обстоятельство, что в качестве политического жупела этого процесса было избрано "нео-православие", а не коммунизм или национал-социализм, тоже объяснимо: абсурды предыдущего режима еще живы в памяти общества, тогда, как православный миф, сложившийся при дефиците религии в советское время, идеализировал образ церкви. К результате, в общественном стереотипе в 1990-х годах РПЦ МП воспринималась не традиционным идеологическим инструментом власти, а народной заступницей. В настоящее время в общественном сознании происходит перелом, чему в значительной степени способствовало активное обнаружение крупнейшим религиозно-политическим институтом своей действительной роли в жизни страны. Это лишь начало процесса, который может оказаться стремительным. Но пока...
За последние месяцы гонения на инаковерующих в России продолжали усиливаться. Среди наиболее пострадавших от дискриминации по признаку вероисповедания в настоящее время "лидируют" Свидетели Иеговы, в отношении которых гонения переходят в фазу открытого насилия. В том же ряду находятся вайшнавы (кришнаиты), мусульмане, саентологи и другие новые религиозные движения (НРД), христианские протестанты, не входящие в юрисдикцию Московской патриархии православные церкви и религиозные группы, языческие организации и другие.
В опубликованном на ресурсе Портал-Credo интервью с адвокатом Галиной КРЫЛОВОЙ, на примере преследования Церкви саентологии раскрываются некоторые особенности технологии, используемой государственными чиновниками и православными аникультистами при дискриминации религиозных меньшинств.
Портал-Credo.Ru: Вы более 20 лет занимаетесь вопросами государственно-церковных отношений, а с саентологами работаете с конца 90-х. Связаны ли, по Вашему мнению, открытие в конце февраля 2011 г. в центре Москвы Церкви саентологии и признание трудов Хаббарда в России "экстремистскими"?
Галина КРЫЛОВА: Разумеется, нет. Первые книги по саентологии в России стали распространяться в середине 80-х годов. В начале 90-х саентологи получили государственную регистрацию в качестве общественных организаций, в 1992-м открыли издательство "Нью-Эра", в 1994 году зарегистрировали церковь в Москве. Несмотря на активное противодействие их деятельности с середины 90-х годов, численность саентологов не только не сократилась, но, напротив, увеличилась. Все это время они арендовали помещения в Москве и Подмосковье, просто кризис на рынке недвижимости сделал более доступными цены и в центре Москвы. Таким образом, открытие нового здания Церкви саентологии обусловлено потребностями ее внутреннего развития.
- Не является ли открытие саентологического офиса в центре Москвы дерзким, вызывающим ответом на внесение летом 2010 г. министерством юстиции саентологических книг в федеральный список экстремистских материалов?
- Корреспондент Портала успел уже побывать в этом здании. Кроме Москвы, за последние несколько лет новые здания так называемых "идеальных организаций" саентологов открылись в Бельгии, Германии, Италии, Австралии, Мексике, Швеции, в общей сложности 20 организаций. Что же касается действий министерства юстиции РФ, то, по моему мнению, именно они и являются вызывающим примером беззакония этого ведомства.
- Почему? Министерство юстиции ведет этот список на основании судебных решений, то есть, его действия являются по сути вторичными.
- В данном случае это не так. Основанием для внесения каких-либо материалов в федеральный список является вступившее в законную силу решение суда. А в законную силу оно вступает после рассмотрения дела кассационной инстанцией. Решение Сургутского городского суда, на основании которого минюст издал распоряжение о внесении материалов Рона Хаббарда в список экстремистских, кассационной инстанцией отменено. То есть, говоря проще, вступившего в законную силу решения суда нет, а минюст России не только объявил эти труды экстремистскими на федеральном уровне, но и категорически отказывается этот список исправить.
- Почему это решение было принято судом в Сургуте? Там особенно многочисленны или активны саентологи?
- Не думаю, хотя история судебного решения не так проста. В 1999 году в Сургуте общественную организацию саентологов ликвидировали под предлогом незаконного осуществления религиозной деятельности, в регистрации же церкви было отказано. Как только Европейский суд по правам человека счел жалобу по этому делу приемлемой, Сургутский транспортный прокурор обнаружил в трудах Рона Хаббарда экстремизм. Процесс вяло тянулся около двух лет, однако после вынесения Европейским судом решения по делу Кимли (представителя сургутской церкви) и других в пользу саентологов, суд немедленно согласился с мнением прокурора. Причем саентологам было не только отказано в участии в судебном процессе, но даже в присутствии в зале суда. О решении суда они узнали из сообщения на сайте Генеральной прокуратуры, после чего немедленно подали кассационные жалобы. И решение суда от 26 марта 2010 было отменено судом Ханты-Мансийского округа. Министерство юстиции РФ регулярно информировалось о ходе этого судебного процесса и достоверно знало, что на момент внесения 29 наименований в список экстремистских кассационные жалобы сургутских саентологов не рассмотрены. Поэтому распоряжение минюста является заведомо незаконным.
- Вы обжаловали действия минюста в суде?
- Конечно, сразу, в июле 2010 г. Ведь нахождение материалов в списке экстремистских не только влечет репутационные издержки, но и дает формальные основания преследовать саентологические миссии и самих саентологов за распространение этих материалов. Вначале Замоскворецкий суд возвратил заявление под надуманным предлогом, затем спустя три месяца вынес все же определение о приостановлении распоряжения министерства юстиции. Был выписан исполнительный лист, так как министерство юстиции отказалось добровольно выполнить определение суда. Затем судебный пристав прекратил исполнительное производство, что неудивительно, так как служба приставов подведомственна минюсту. 7 февраля 2011 года суд признал действия минюста законными. Мотивированного решения суда до сих пор нет, так что не могу сказать, чем вызвана такая непоследовательность. Предполагаю, что едва ли суд руководствовался принципом равенства сторон. Ну а вопросы зависимости судебной системы так давно обсуждаются СМИ, что не хочется тратить время на повторения.
- Вы говорили, насколько я понял, о формальных основаниях для отмены решения суда о признании книг Хаббарда экстремистскими. Может быть, суд был прав по сути?
- Суд не открыл ни одной книги или брошюры, просто указав в решении, что саентологические материалы "не допустимы к распространению как подрывающие традиционные духовные основы жизни на территории Российской Федерации". В чем заключается этот "подрыв" и каким законодательным актом понятие "традиционные духовные основы" предусмотрено, в решении, естественно, не написано. В основу решения было положено так называемое "экспертное заключение" известного антикультиста Волкова Е.Н. и специалиста по старообрядчеству Беляковой М.М. Волков Е.Н., давний противник саентологии, исправно представляет свои опусы прокурорам с конца 90-х годов, не удосуживаясь их особо править. Одни и те же фрагменты текстов используются и для обоснования "коммерческой" деятельности саентологов, и для обоснования якобы нанесенного ими вреда психике человека. Уголовные дела, несмотря на заключения Волкова Е.Н., вынуждены были прекратить за отсутствием состава преступления. Ведь помимо мнения пусть даже угодного следователю или судье эксперта, им нужно конкретно указать, например, психике какого человека был причинен вред и чем именно. Реальных же пострадавших от трудов Рона Хаббарда не обнаруживалось. Теперь под антиэкстремистское законодательство можно подогнать любую критику, как в недавнее время под антисоветчину. Вот заключение Волкова Е.Н. и пригодилось. Что же касается разжигания вражды на религиозной почве, то любая конфессия может оказаться в суде, в зависимости от желания власть имущих. Так уж они сконструировали закон, так и используют его.
- Вы полагаете, обвинение в экстремизме стало лишь поводом для преследования саентологов?
- Безусловно. Да и что здесь полагать, когда это и не скрывается? Вот, например, интервью небезызвестного А.Л. Дворкина ТВ-каналу "Россия-1" 17 мая 2010 г.: "Правильный алгоритм вырабатывается. Если признаёшь литературу, материалы секты экстремистскими материалами, это уже не региональный уровень. Это входит в федеральный список экстремистских материалов, потому что закрыть одно отделение Саентологии, они тут же 20 откроют под другими наименованиями. Если признаёшь всю литературу экстремистской, то тогда всё, им деваться некуда". У меня нет сомнений в координации действий ФСБ, прокуратуры и органов юстиции против саентологов. Хотя решение Сургутского суда о признании трудов Рона Хаббарда экстремистскими, как уже говорилось раньше, отменено, в саентологических организациях производятся обыски, в результате которых под предлогом обнаружения нескольких книг из экстремистского списка изымаются жесткие диски, бухгалтерская и иная документация. Да и как только решение отменили, прокуроры немедленно обратились с аналогичными заявлениями по всей стране - Санкт-Петербург, Новый Уренгой, подмосковное Щелково.
- Значит, прав Дворкин – "деваться некуда?"
- Ну почему же? Была волна прокурорской активности относительно налоговых нарушений и коммерческой деятельности в конце 90-х. И что? Все громогласные обвинения в Москве закончились прекращением в Останкинском суде уголовного дела за отсутствием состава преступления. Политика отказов саентологам в регистрации церквей привела к тому, что Россия проиграла им два дела в Европейском суде. Сейчас еще одно дело коммуницировано – по отказу в регистрации церкви в Санкт-Петербурге. Таким же образом, думаю, и эта волна закончится: очередным позором нашего государства в Европейском суде. Не говоря уже о том, что вместо работы по реальным террористам правоохранительные органы заняты преследованием граждан, которые никаких экстремистских акций никогда не устраивали. Вместо защиты мирных граждан от терроризма ФСБ, прокуратура, минюст преследуют религиозные меньшинства.
- Одно другому не мешает. Разве не так?
- Конечно, не так. Безусловно, можно спорить относительно того, что представляет угрозу российскому государству. Но речь о другом. Я поясню на примере случая, очевидцем которому я была сама. Прилетает группа юристов после суда в Ханты-Мансийске в аэропорт Внуково. У трапа оперативник с сопровождением "устанавливает" ни от кого не скрывавшегося представителя церкви, также присутствовавшего в кассации, доставляет его в отделение милиции и т.д. и т.п. Представьте, что этот человек объявлен в федеральный розыск с "окраской экстремист", в отношении него производятся оперативно-розыскные мероприятия. И, разумеется, не только в отношении него одного из всей Церкви саентологии. В столичном аэропорту, где, к несчастью, возможны террористические акты. То есть, чем занят личный состав органов, призванных заботиться о нашей безопасности?
- Очевидно, что бороться с экстремизмом необходимо, так как он ведет и к терроризму?
- Безусловно, нужно. Но посмотрите, как "экстремизм" отличается от "терроризма" или от того, что подразумевается под "hate crimes" (разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни) в международном законодательстве. Понятие "экстремизм" сформулировано в Шанхайской конвенции от 15 июня 2001 года "О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом", странами-участницами которой являются Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Китай и Россия. Любопытный состав участников, не так ли? Но и в этой конвенции "экстремизм" связан с насильственными действиями. Российские законодатели пошли дальше, и в результате по действующему в настоящее время федеральному закону "О противодействии экстремистской деятельности" таковая возможна и без каких-либо признаков насилия. Отсюда и возможность применения этого закона для ограничения гражданских прав и свобод в политических целях, в том числе для подавления религиозных меньшинств, никогда и не помышлявших не только о насилии, но даже о политике. Свидетели Иеговы – яркий тому пример. О выборах, оппозиции и прочем, думаю, не стоит говорить. Технологии, используемые против религиозных меньшинств, используются и против демократической оппозиции. Несомненно, во вред обществу, во вред государству, во вред, наконец, престижу России. Безусловно, многие религиозные деятели или верующие других конфессий могут считать, что их не касаются преследования саентологов, тем более что их взгляды представляются им, мягко говоря, неверными. Но это не так. Мало того, что борьба спецслужб с мнимыми врагами приводит к тому, что подлинные экстремисты взрывают мирных граждан. У "воцерковившейся" власти список "неугодных" религий все расширяется. А формулировки закона об экстремизме позволяют использовать его для борьбы с ними путем подгона содержащихся практически в любой религии положений об истинности веры под "разжигание вражды" и т.д.
Беседовал Валерий Степанов
Источник: Портал-Credo
