В четверг, 14 апреля 2011 года, в Московском Независимом пресс-центре состоялась пресс-конференция участников и свидетелей судебного процесса в Горно-Алтайском городском суде над верующим гражданином России Александром Калистратовым. В мероприятии участвовали директор Института прав человека Валентин Гефтер, сотрудник аппарата Уполномоченного по правам человека при президенте РФ Михаил Одинцов, адвокат подсудимого Виктор Женков. В конференции принят участие по прямому включению из Горно-Алтайска и сам Александр Калистратов, с которым была установлена электронная аудио связь.Присутствующим были продемонстрированы в видеозаписи как момент оглашения оправдательного приговора, так и оценки и отзывы независимых экспертов.
О вынесении оправдательного приговора верующему в период подготовки к мероприятию было по естественным причинам не известно, и участники пресс-конференции узнали о том, чем завершился судебный процесс лишь утром 14 апреля. Уникальный пример торжества правосудия, конечно же, заметно отразился на атмосфере мероприятия, где реакцией на вынесение судьей Мариной Соколовской оправдательного приговора человеку, вину которого заведомо невозможно было установить по закону, оказалась почти единодушной. Она проявлялась в радостном удивлении и понимании, насколько большую роль в восстановлении справедливости в отношении невинного человека могли сыграть личные качества судьи. И, конечно же, в выражении глубокого уважения Соколовской практически всеми, кому довелось выступить либо задать вопрос участникам пресс-конференции.
В процессе мероприятия с первым сообщением о вынесении оправдательного приговора и своими впечатлениями от хода процесса выступил адвокат Виктор Женков. Несмотря на то, что абсолютное большинство присутствующих были в курсе истории с искусственным возбуждением уголовного дела в отношении Калистратова по ст. 282 УК РФ с самого начала, адвокат напомнил о некоторых наиболее откровенных признаках коррумпированной природы этой инициативы прокуратуры Горно-Алтайска. В течение всего процесса ни один из 71 допрошенных свидетелей, в том числе со стороны обвинения, не являлся потерпевшим от предполагаемого правонарушения и не привел ни одного факта, свидетельствующего о том, что кто-либо мог оказаться потерпевшим.
Женков отметил и такую уникальную особенность закончившегося процесса в Горно-Алтайском суде, как полной возложение функции поиска и доказательства вины подсудимого на суд. Прецедент и в самом деле можно назвать небывалым, так как обвинительное заключение прокуратуры в результате опровержения в судебных заседаниях всех его позиций, оказалось грубо сфабрикованной "липой". В то время, как активная поддержка такого "обвинения" со стороны приглашенных прокуратурой священнослужителей местной епархии РПЦ МП указала на непосредственную связь инициативы по возбуждения надуманного уголовного дела с заинтересованностью в том Московской патриархии. Священнослужители, выступавшие в суде по инициативе прокуратуры Горно-Алтайска оказались заведомо незнакомыми с подсудимым, не информированными в отношении религиозной доктрины Свидетелей Иеговы, но категорически настроенными против любого иноверия.
Адвокат обратил внимание присутствующих на такую деталь большинства судебных заседаний, как исследование судом не каких-либо фактов, имеющих отношение к обвинению, а вопросов, относящихся к особенностями вероисповедания подсудимого. Задавались вопросы о том, во что верят Свидетели Иеговы, в чем выражаются их богослужения, как осуществляется исповедническая и социальная деятельность религиозной организации и т.п. Все это, по мнению Виктора Женкова, как, впрочем, и многих других экспертов ранее, могло указывать как на отсутствие у суда оснований для обвинения Калистратова, так и интерес к религиозной жизни верующих Свидетелей. Тем не менее, по свидетельству Женкова, в течение 9 месяцев предварительного следствия и суда за Калистратовым было установлено негласное наблюдение, обнаруженное верующими. То обстоятельство, что сотрудниками спецслужб контролировались все его перемещения, встречи, проверялась корреспонденция и прочее, говорит о принципиальной заинтересованности властей в результатах затеянной операции.
Уголовное дело было возбуждено на основании заказанной прокуратурой экспертизы Кемероского Государственного университета (КемГУ), исполненной при отсутствии в этом учреждении соответствующих специалистов и оказавшейся в результате судебного исследования неквалифицированной. Однако, из непреклонной позиции представителей обвинения, у которых очевидность подтасовки не вызывала никакого смущения, суду было предложено судить гражданина лишь за то, что он пришел "не к тому храму", который требовался РПЦ МП и коррумпированным чиновникам.
Оправдательный приговор по делу Калистратова, конечно, является позитивным признаком того, что правосудие в России в принципе осуществимо. Однако, адвокат не скрывал беспокойства по поводу того, что в производстве судебной системы России в настоящее время находится более десятка аналогичных дел, и будут развиваться события дальше, предполагать трудно.
В выступлении Михаила Одинцова, участвовавшего в процессе в качестве эксперта – представителя аппарата Уполномоченного по правам человека при президенте РФ, было отмечено, что оправдательным приговором Горно-Алтайский суд от лица государства подтвердил конституционной право граждан на свободу вероисповедания. Одинцов поделился с присутствующими тем, что никак не думал оказаться участником такого судебного процесса, где еще заранее целью станет не установление истины, а подтверждение положений обвинительного заключения. Рассказывая о своих впечатлениях от заседаний, Одинцов сообщил о крайне неприятном ощущении, которое вызывала безапелляционность поведения обвинителей. Оно выражалось в полном пренебрежении самим принципом правосудия, где прокуратура стояла на позиции – "мы уже написали, в чем виновен подсудимый - ваше дело это подтвердить".
Директор Института прав человека и член президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека Валентин Гефтер начал свое выступление, обратив внимание на символизм исторического совпадение оправдания невиновного с памятной датой. Дело в том, что оправдательный приговор Калистратову выносился в те дни, когда Свидетели Иеговы отмечают памятный период первых недель апреля 1951 году, в который произволом высшей власти СССР верующие этой конфессии были принудительно перемещены в Сибирь. В подобных совпадениях, разумеется, можно увидеть и случайность, и знак надежды, что России, быть может, удастся избежать очередного гибельного витка тоталитаризма.
Гефтер считает, что отчетливо наблюдающаяся волна преследований в отношении верующих, не принадлежащих к последователям Московской патриархии нельзя считать случайной. Организованные преследования религиозных меньшинств и новых религиозных движений настойчиво связываются властями с таким явлением, как экстремизм, но никакого отношения к этому понятию, даже к нелепому преломлению его в стереотипах общественного мнения не имеют. В качестве примера, эксперт привел некое заседание Совета по развитию гражданского общства, на котором исследовались признаки экстремизма в таких его проявлениях, как нанесение умышленного вреда конкретным гражданам или группам граждан. Одновременно, рассматривался и "экстремизм" в отношении … религии, что, разумеется, приводит в изумление. Каким образом выражение симпатий и антипатий в отношении религиозных (научных, философских, фантастических) доктрин может оказаться "проявлением экстремизма", разумному человеку понять невозможно. Однако, некоторым государственным чиновникам для оправдания возможности такой нелепости вполне достаточно риторического вопроса: "а как насчет сатанизма?".
Вероятно, точно так же, как насчет христианства, буддизма или мусульманства, среди последователей которых вполне могут оказаться экстремисты, но сами эти религиозные направления имеют такое же отношение к названному явлению, как утюг к преступнику, который пробил им кому-то голову. Можно сказать, что в использовании на практике такой модели прикрытия административного произвола наблюдается крайне опасная тенденция государственных чиновников к принципиальному отказу от следования регламенту права. То есть, нарушение закона намеренно вводится в разряд нормы, что представляет собой слишком явный признак криминала.
Интересует Гефтера и вопрос о том, сколько государственных – народных, кстати, средств тратится на организацию подобных профанирующих общественное мнение процессов по обвинению людей в неугодном кому-то вероисповедании. Эксперта удивляет то, что никому до сих пор не пришло в голову обратиться по этому поводу в суд на государственных чиновников, наносящих немалый ущерб стране.
Интересная деталь обнаружилась благодаря ответу Александра Калистратова на вопрос директора НПЦ Натальи Яковлевой о причине того, что имея высшее образование, он, как следует из материалов суда, работает дворником. Калистратов сообщил, что будучи последователем Свидетелей Иеговы он, несмотря на достаточно высокую квалификацию и нужду в специалистах его профиля, найти другой работы просто не смог, так как отказы обоснованы его "сомнительным вероисповеданием".
Не вспомнить о проблеме ангажированной экспертизы в связи с обсуждением основанного на ней уголовного дела было невозможно. Отвечая на один из вопросов о том, что же является причиной появления заведомо некачественных экспертных заключений и как переломить эту ситуацию, Михаил Одинцов отметил действие нескольких факторов. Во-первых, это тотальное религиоведческое невежество, наблюдаемое в России, во-вторых, та же степень правового ях невежества и, в-третьих, всеобщая коррумпированность, в условиях которой возникает заказ и подобную "экспертизу", и на неправовые преследования граждан. По мнению эксперта, многое здесь может зависеть от самих религиоведов, которым достойнее отказываться от исследований вопросов, в которых они могут быть некомпетентны.
Однако, заметим, что среди множества известных экспертиз, обнаруженных в связи с разными уголовными делами, связанными с религиозными мотивами, все неквалифицированные экспертные заключения выполнялись неспециалистами, так как к религиоведам суд и прокуратура почти не обращаются.
Интересно, что в случае заинтересованности политического режима в действительно квалифицированных исследованиях прецедентов в области государственно-религиозных и общественно-религиозных отношений, выполнить такую задачу будет несложно. Для этого требуется всего лишь неангажированная научная экспертиза независимых специалистов, которые в России есть. Нелепость привлечения в качестве экспертов исключительно государственных служащих и представителей конфессиональных сообществ слишком очевидна, чтобы не видеть за ней политической заинтересованности сторонников тоталитарного реванша.
Комментарии
И - благодарность за поправку.
адм