В ПАМЯТЬ ВЕЧНУЮ БУДЕТ ПРАВЕДНИК

Павел АДЕЛЬГЕЙМ

В день Благовещения Пресвятой Богородицы почили в Боге патриарх Тихон и принявший от него некогда хиротонию во иеромонаха архиепископ Ермоген Голубев. Оба святителя отдали служению церкви все силы и сознательно понесли ради неё много скорбей. Они не ставили перед собой иных задач и посвятили жизнь Христу - своей единственной любви. В этом сходство их жизни, как и смерти, пришедшейся на один день.

Мне посчастливилось видеть епископов, которые не искали личного благополучия, были бескорыстны и отдавали жизнь за паству, уподобляясь доброму Пастырю: «душу Мою полагаю за овцы». Первым архиереем, который меня рукоположил, и под омофором которого началось моё священнослужение был архиепископ Ермоген. Пройдя через все испытания советской репрессивной машины, архиепископ Ермоген сохранился несгибаемым, как скала.

Долгое время архимандрит Ермоген был членом Духовного Собора Киево-Печерской лавры, а потом её настоятелем. Монашеская жизнь протекала мирно, потом настоятеля арестовали . Он получил 10 лет лагерей. После освобождения приехал в Ташкентскую епархию, которой тогда управлял архиепископ Гурий (Егоров) и был назначен настоятелем собора в Самарканде, где прослужил до 1953года.

Между архиереем и архимандритом Ермогеном, было соперничество. Владыка Гурий его «прижимал», и владыка Ермоген говорил: «Если стану архиереем, и владыка Гурий будет зависеть от меня, я послужу ему иначе». Такая возможность скоро представилась. Владыка Гурий лишился кафедры и на некоторое время оказался за штатом. Архимандрит Ермоген принял архиерейскую хиротонию и был назначен на Ташкентскую кафедру. Замечательна была «архиерейская месть». Владыка Гурий тяжело переживал лишение кафедры, и епископ Ермоген всячески его поддерживал, окружил заботой, стараясь облегчить его огорчение. Получив новое назначение Владыка Гурий сохранил о епископе Ермогене благодарную память. Архиерейское служение митрополита Гурия завершилось на Ленинградской кафедре.

Общецерковное служение архиепископа Ермогена требует отдельного разговора. Здесь привожу немногие воспоминания очевидца о его епархиальном служении, и памяти, которую он оставил по себе в ташкентской епархии за 7 лет служения.

Совет по делам религий при СМ СССР завёл жёсткий порядок регистрации духовенства. Епископ должен был «согласовывать» кандидатуру священника прежде его рукоположения и назначения. Архиепископ Ермоген не подчинился этому порядку. Он прежде рукополагал и назначал священника, а затем с Указом на руках посылал за регистрацией к уполномоченному Совета. Такая практика вызывала раздражение уполномоченного.

В Ташкенте памятником архиерейского служения архиепископа Ермогена остался построенный им Кафедральный собор. В 1958 г. архиепископ построил в Ташкенте великолепный кафедральный собор. Собор, существовавший до того времени в Ташкенте, был невелик и совсем не походил на Кафедральный собор. Владыка решил построить новый собор. Был конец 50-х, когда не только строительство, но и косметические ремонты храмов запретили. Чтобы не остаться вообще без собора, Владыка не разрушил старый храм, а выстроил новый храм над старым, остававшимся внутри нового. Владыка заложил новый фундамент, возвел стены, а когда строительство подошло к концу, старый собор по частям вынесли из нового здания . Двухпрестольный храм вмещал до трёх тысяч народа. В то время на миллионный Ташкент было всего четыре храма, и места для людей не хватало. Благодаря уникальным талантам и помощи Божией, Владыка сумел собрать значительные средства, которых оказалось достаточно не только для строительства собора, но и для его великолепного интерьера: мраморного иконостаса с иконами, золочёными вратами, бронзовыми люстрами и просторными хорами. Сам Владыка часто служил священническим чином в будние дни. Торжественные встречи и облачения на средине храма совершались только по большим праздникам. В воскресные дни он чаще облачался в алтаре, и выходил на середину храма в саккосе. Когда не служил, постоянно стоял вне алтаря, на солее, где за иконой было установлено для него кресло.

Архиепископ Ермоген организовал в Ташкенте епархиальную гостиницу для приезжавшего духовенства. Приезжая в Ташкент по вызову архиерея или по личной нужде, каждый клирик бесплатно получал уютную комнату и питание. Гостиница не имела коммерческой цели. Так осуществлялась забота о клириках. В каждом приходе Владыка на епархиальные средства приобрёл приходские дома для проживания священника.

В пятьдесят седьмом году он построил собор , а в шестидесятом его лишили кафедры. Мне, слава Богу, довелось попасть в Ташкент в 1959 году, получить от него дьяконское рукоположение и послужить при нем в кафедральном соборе дьяконом. Владыка не только построил собор. Он наполнил его жизнью, собрал вокруг себя достойное и просвещённое духовенство, обеспечил богослужение качественной проповедью. Обычно проповедовал он сам или архимандрит Борис (Холчев) . Отец Борис был замечательным проповедником. Много лет он был целибатным священником. Когда владыка Ермоген постригал его в монашество, он не стал изменять его имя и сказал: «Ты всегда был монахом и всегда жил монашеской жизнью, поэтому я не стану менять твоё имя».

Святейший Патриарх Алексий предполагал объединить под омофором архиепископа Ермогена Ташкентскую и Казахстанскую епархии. Было решено назначить архимандрита Бориса викарным епископом в Алма-Ата. Возникала огромная епархия из четырех республик, в которой открывался простор для кипучей деятельности владыки Ермогена.

К сожалению, произошли принципиальные перемены, изменилась политика, началось хрущевское гонение. Возведение Кафедрального собора на месте небольшого храма в центре Ташкента выглядело как серьёзный политический просчёт уполномоченного по делам Православной церкви при Совете министров УзбССР. Уполномоченный Вороничев почувствовал себя уязвлённым и возненавидел архиепископа. С этого события началось трёхлетнее противостояние. Владыку Ермогена, который был стержнем духовной жизни в Ташкенте, лишили кафедры и сослали в Жировицкий монастырь. Там закончился ташкентский период его деятельности. Это была первая ссылка, в которую отправила его церковная власть.

Добрая память о Владыке Ермогене осталась почти фантастической. В Ташентской епархии не было коррупции, разрушающей современную церковную жизнь. Оказалось, что исключить коррупцию совсем не трудно. Указом архиепископ запретил младшим клирикам делать подарки старшим по положению. Старшие могли одаривать стоявших ниже по должности на иерархической лестнице, а младшие не могли дарить старшим. Вскоре после назначения на кафедру епископ Ермоген написал Распоряжение:

«Ко мне обратился настоятель одного из приходов с приглашением совершить богослужение в день Престольного праздника. При этом он выразил озабоченность по поводу расходов, необходимых для приёма архиерея и сопровождающих клириков. Довожу до сведения всех настоятелей храмов, что архиерей будет посещать каждый храм своей епархии и совершать там богослужение. Приходы не несут никаких расходов, связанных с посещением архиерея. Все расходы по приёму архиерея и сослужащих ему клириков возлагаются на Епархиальное Управление».

Где нашёл епископ средства для столь щедрой благотворительности?

В пятидесятые годы духовенство РПЦ получало доходы от «кружки». Деньги за требы и пожертвования клались в кружку, опечатанную приходской печатью. Раз в месяц «кружку» делили. Собирался весь причт, снимали печать, считали деньги. Две части оставляли на храм, одну часть отдавали причту. В то время духовенство облагалось по 19-ой статье, исчислявшей процент налога по прогрессирующей шкале. Размер налога мог вырастать до 95% от суммы годового заработка. В качестве налога государству отдавали огромные суммы. Причём, духовенство, как и осуждённые в СССР, были лишены социального страхования: пенсий, бюллетеней, оплаты инвалидности, обеспечения жилищем и транспортом, санаторно-курортного лечения и прочих социальных льгот.

Архиерей ввёл новую форму оплаты. Всё духовенство Ташкентской епархии перешло на твёрдые денежные оклады. Это была первая епархия в РПЦ, перешедшая на зарплату. Оклады были минимальными, в пределах 100-150 рублей. Все приходские средства епископ сосредоточил в своих руках, купил на них облигации 3% золотого займа, который ходил в свободном обращении, и выдавал премии епархиальному духовенству к каждому празднику по 1000-3000 рублей. Кроме двунадесятых и Престольных праздников он давал премии на все большие праздники. На рождение ребёнка, на свадьбы или похороны выделялись духовенству деньги в размерах 5000-10 000 руб. Когда финансовые органы потребовали выплатить налоги с премий, архиепископ обратил их внимание на государственную гарантию, обеспечившую каждую купюру: «не подлежит обложению налогами и сборами». Это немногие из аспектов многосторонней деятельности архиепископа Ермогена.

В наше время епископ имеет больше возможностей для заботы о благополучии клира, но не реализует их. Мы не видим заботы епископа о клире. Где вы видите гостиницы или приходские дома, приобретённые на епархиальные средства? Епископ имеет по нескольку роскошных резиденций в городах епархии, а вызванному в город клирику негде переночевать. О посещении епископом храмов и подносимых ему подарках лучше молчать. Клирику не придёт в голову жаловаться на отсутствие заботы со стороны епископа. Безразличие епископа к нуждам клира стало современной нормой епархиальной жизни.

Труднее смирить христианскую совесть перед не легитимными требованиями легитимной власти. Дисциплина обязывает к подчинению, а с совестью никак не справиться! Поэтому, когда спрашивают: «как исправить нелепые решения епархиального начальства?» - клирик вынужден отвести от себя коварный вопрос. Пусть на него ответят те, кому дана власть принимать решения.

В 1961 году архиепископ Ермоген из заточения в Жировицком монастыре приехал на Архиерейский собор, чтобы воспрепятствовать отречению архиереев РПЦ от управления храмами, церковным имуществом и хозяйством. Его не впустили на Собор. Он передал письмо в качестве выступления. Письмо не зачитали и поступили не по принципам, а по обстоятельствам. Архиереи РПЦ отказались от имущественных прав. Выступление архиепископа Ермогена было последней каплей. Церковная власть заточила его в монастырь до самой смерти. Там он провёл последние 15 лет жизни и почил в день Благовещения от сердечной недостаточности.

Источник