Михаил СИТНИКОВ
Вошедшее в практику странноватое явление, когда светские СМИ публикуют откровенно апологетические материалы идеологов клерикализации светского государства, иной раз, похоже, может пойти очень и очень на пользу сторонникам трезвого взгляда на вещи. В возможности такого парадокса можно убедиться, внимательно ознакомившись со статьей Владимира Легойды под названием "Без ценза для "своих" и "чужих". Церковь никогда не снимала и не снимет с себя ответственности за происходящее в обществе".
Ее автор выполняет в настоящее время обязанности руководителя Синодального информационного отдела Русской православной церкви Московского патриархата, являясь одним из наиболее грамотных функционеров современной РПЦ МП. Статья была опубликована в выпуске «Независимой газеты» от 21 декабря 2010 года и сразу привлекла внимание читателя особой журналистской смелостью при формулировании наиболее «веских» аргументов в пользу клерикализации светской России. Здесь имеется в виду именно журналистское понимание весомости – то есть, наиболее активное воздействие на эмоции и чувства читателя.
Немало отдельных фрагментов материала достойны серьезного внимания потому, что в них даже после серьезной адаптации к уровню восприятия массового читателя, прослеживаются те клерикальные мотивации и оценки, которыми руководствуется религиозная организация в процессе своей экспансии во внешний мир. Для того, чтобы облегчить возможность получить представление о технологии манипуляции, которой хорошо владеют интеллектуально развитые оппоненты светскости государства, наверное, лучше обратиться к примеру. Поэтому, можно взять небольшой фрагмент авторского текста статьи и, не нарушая его логической канвы, присмотреться к составным частям фрагмента чуть более внимательно, чем делает это рядовой читатель.
Итак, «Церковь никогда не снимала и не снимет с себя ответственности за происходящее в обществе. Но является ли эта ответственность следствием того, что Церкви «слишком много» или, напротив, слишком мало в нашей жизни? И здесь критикам Церкви не должно отказывать чувство реальности. У нас что, в каждом микрорайоне – по храму, вмещающему всех местных жителей?».
Автор статьи в НГ не отрицает ответственности церкви за происходящие нестроения в обществе, однако умалчивает о ее «де-юре» действительной уставной роли (религиозном окормлении своих последователей) и о ее непричастности к светским процессам (науке, образованию, армии и прочему, вследствие отделения церкви от государства). Переходя далее к взвешиванию того, что церкви может быть «слишком мало» или «слишком много», он указывает на отсутствие у нас храмов в каждом микрорайоне, как на одну из причин возникновения общественных проблем. Неосведомленный читатель, совершенно не осознавая значения отдельных деталей, проглатывает составленную из них «пилюлю», которая прочно укладывается в его подсознании.
Он не успевает уловить того, что никакой ответственности за происходящие общественные беспорядки на церковь никто не возлагал хотя бы только потому, что образование, организация труда граждан, охрана общественного порядка – юридически не ее дело. Читатель не успевает понять, что религиозность населения (много церкви или мало) зависит качества состояния религиозных институтов, а не от количества храмов, и там, где оно ниже нормы, церковь населению возможно лишь бутафорски навязывать. И, конечно же, он даже не заметит того, что такой «аргумент», как допущение пользы от храмов в каждом микрорайоне, автор статьи успел опровергнуть непосредственно перед тем, как его высказал.
Однако от «пилюли», начиненной крайне сомнительными утверждениями, читатель уже получил ощущение некоей «особой значимости» указанной религиозной организации, в которое будет заведомо верить! Хотя осмысление того, что он читает, привело бы к прямо противоположному результату.
Далее автор статьи сообщает: «Нет, каждый новый храм приходится отстаивать, а попытки церковных общин вернуть себе храмы старые вызывают негодование и собирают митинги либеральных «протестантов» на Пушкинской площади. У нас что, в расписании каждого класса уже много лет стоит предмет «Основы религиозной культуры»? И в школьных аттестатах парней с Манежной площади тоже есть оценки по этому предмету?».
Здесь читателю предлагается усвоить, что церковь вынуждена полагать массу усилий, чтобы «отстаивать» нововыстроенные храмы или «возвращать» себе имевшиеся ранее. Что попытки делать это вызывают «негодование» либералов, вроде тех, что протестовали на Пушкинской площади. А затем, возвращаясь к той же модели, по которой построен предыдущий фрагмент цитаты, автор ни с того, ни с сего переводит внимание читателя в совершенно иную область, чтобы он не успел осознать только что прочитанного.
В то время, как осознать там можно много чего. Например, откровенно несоответствующее истине утверждение, что церкви (РПЦ МП), приходится отстаивать нововыстроенные храмы. Забирать храмы себе – у других конфессий или религиозных общин, таких фактов церковной активности и в самом деле сколько угодно, но чтобы Московской патриархии приходилось за последние 20 лет отстаивать на территории России собственные храмы (?) – нет, такого не случалось. Другое дело, когда местные православные, иной раз, выпроваживали представителей пришлой религиозной организации юрисдикции РПЦ МП за рубежом. Но к контексту статьи эта тема не имеет никакого отношения.
Следующее утверждение о том, что церковное желание вернуть себе «храмы старые вызывает негодование», также откровенно не соответствует истине. Причем, по целому ряду признаков. Как свидетельство введения в заблуждение здесь могут фигурировать тысячи разбросанных по всей России и заброшенных церковью или невостребованных ею храмов. Оборотной стороной специфического отношения к культовой недвижимости можно считать аппетиты религиозной организации в отношении особо ценных памятников истории и культуры, сохраненных государством и людьми, которые РПЦ МП пытается присвоить вместе с движимыми ценностями музейного уровня.
Можно упомянуть о том, что презрительно названные автором «протестанты», это те редкие специалисты, которые, в отличие от клерикалов, перепутавших в своем законопроекте понятия «общенациональных культурных ценностей» с «имуществом», хорошо осознают всю степень кощунства церковных инициатив в отношении российских исторических святынь. Однако религиозной организации, которая в силу вульгарных в массе представлений о религии легко выдавать за христианство банальное «обрядоверие», логичней и в самом деле стремиться к власти, игнорируя значимость общекультурных истоков и обесценивая представление о культурном наследии.
Продолжая развивать тему о «сложностях», которые испытывает, якобы, церковь в вопросе религиозного обучения, автор сообщает: «Нет, пока только в 18 регионах в течение года проходила апробация нового курса по основам религиозных культур и светской этики. И даже этот процесс вызвал ряд нареканий в плане организации. А в других регионах священникам нередко приходится биться даже за возможность факультативных визитов в школы. Нужно ли говорить про долю православной тематики в эфире наших телеканалов – или достаточно просто включить телевизор?».
Здесь только сведущему в теме клерикальных претензий на светское образование будет ясно, что речь идет не о религиозном образовании, право церкви на развитие которого предусмотрено Конституцией. Но, Московская патриархия и не стремится создавать религиозные церковно-приходские школы – ведь, это было бы обучение основам веры только желающих, без внедрения церкви в светскую систему образования. Тогда, как требуется именно внедрением в уже существующий светский институт, где религиозный предлог можно использовать для формирования идеологии молодежи с детского возраста. Тем более, что на такое «воспитание» есть «заказчик», который пусть даже и не понимает, что тотальное внедрение религиозного предмета – выстрел, заведомо холостой, но оказанные услуги оплачивает.
Если отойти от стратегической безграмотности всего предприятия с обучением «Закону Божьему» и обратиться к деталям, то жалоба автора на «трудности» внедрения культового обучения тут же «компенсируется» в тексте статьи упоминанием о нареканиях по низкому качеству учебников. По мере чтения становится все более заметным, как едва ли не каждое утверждение автора все отчетливее противоречит либо предыдущему, либо последующему. Например, к чему после разговора о раскритикованных в пух и прах учеными и педагогами малограмотных пособиях ОПК напоминать о церковном желании заполонить еще и телевизионный эфир?
Кстати, указывая далее, что «А ведь среднестатистический россиянин общается с ним примерно 5–6 часов в сутки», автор, пусть заметно преувеличивая популярности ТВ, возлагает вину за формирование некоего поколения на него: «Вот в результате и печальные последствия такого положения: духовно-этические ценности для многих молодых – тема неведомая, а чувство гражданственности выражается в участии в тысячных уличных разборках. Так что всему обществу, а критикам в особенности, придется делать уже реальный выбор – либо все-таки пустить священника в класс к детям, чтобы еще со школы снижать масштаб молодежной агрессии, «окультуривать» ее и направлять в полезное русло, либо наблюдать разборки на межэтнической почве уже в собственном дворе».
Как и следовало того ожидать, заключительные слова цитаты, предполагающие единственным выходом из социального кризиса «пустить священника в класс к детям», несмотря на абсурдность практически всех аргументов, предварявших такой вывод, в отношении большинства читателей могут «сработать». Потому что между ними и самыми первыми словами цитаты, существует непосредственная взаимосвязь, в то время, как все прочее излагалось лишь для того, чтобы эта взаимосвязь на подсознательном уровне сформулирована утверждение, для возникновения у читателя доверия к автору и убежденности в разделении его позиции.
Звучать это утверждение будет следующим образом: «Церковь никогда не снимала и не снимет с себя ответственности за происходящее в обществе. … Так что всему обществу, а критикам в особенности, придется делать уже реальный выбор – либо все-таки пустить священника в класс к детям, чтобы еще со школы снижать масштаб молодежной агрессии, «окультуривать» ее и направлять в полезное русло, либо наблюдать разборки на межэтнической почве уже в собственном дворе».
Если кто-то еще не догадался, к чему был затеян этот разбор цитаты из статьи грамотного сотрудника клерикальной структуры, то можно уточнить, что обнаруженная нами техника воздействия на сознание, примененная при конструировании текста, называется у специалистов «замораживанием» и входит в арсенал средств нейро-лингвистического программирования (НЛП).
Источник: CIVITAS
