Тарас БУКРЕЕВ
Постоянно возникающие правовые прецеденты вокруг злоупотреблений, связанных с апеллированием к законодательству об экстремизме давно стали причиной особого внимания к Федеральному закону. В процессе обсуждений действующего ФЗ №148 "О противодействии экстремистской деятельности" специалистами разных областей, обнаруживается заметное количество недоработок и несовершенств принятого нормативного документа. Предоставляя возможность толкования закона с последствиями, негативно отражающимися на правовой практике государственных ведомств и судебной системы, несовершенства закона представляют собой несомненную опасность для общества и государства. Отдельные пункты, взывающие немало вопросов в сфере соблюдения конституционных прав и свобод, обращают на себя особое внимание.
Так Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно подчеркивал, что права и свободы человека и гражданина как высшая ценность, согласно Конституции Российской Федерации, являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием (статьи 2 и 18); каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (статья 46, часть 1). Такая позиция Конституционного Суда Российской Федерации закреплена в Постановлении от 20.02.2006 г. № 1-П.
В соответствии с частью второй статьи 55 Конституции Российской Федерации, в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина. При этом часть третья указанной статьи устанавливает, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Вне всякого сомнения, экстремистская деятельность посягает на права и свободы человека и гражданина, основы конституционного строя, целостность и безопасность Российской Федерации, и государство должно иметь механизм борьбы с этим негативным явлением. В тоже время деятельность граждан, не посягающая на основы конституционного строя, нравственности, здоровья, права и законные интересы других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства не должна влечь ограничения прав и свобод, гарантированных Конституцией Российской Федерации. Следовательно, государство должно обеспечить реальные гарантии защиты прав граждан от необоснованных обвинений в экстремизме.
Положения части второй статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», устанавливая порядок судопроизводства по делам о признании информационных материалов экстремистскими, противоречат следующим основополагающим правовым нормам и принципам, закрепленным в Конституции Российской Федерации.
Во-первых, нарушается конституционный принцип равенства всех перед законом и судом и соответствующие нормы Конституции Российской Федерации.
1.1. Устанавливая возможность разрешения судом вопроса о признании информационного материала экстремистским при производстве по гражданскому делу о ликвидации религиозной организации, не являющейся ее издателем, часть вторая статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» в соответствии с буквальным значением и по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, предполагает возможность органов прокуратуры самостоятельно изменять родовую подсудность спора.
В соответствии с пунктом третьим части первой статьи 26 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дела о ликвидации местных религиозных организаций в качестве суда первой инстанции рассматривают верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области и суд автономного округа. В то время как дела о признании информационных материалов экстремистскими, в соответствии со статьей 24 Кодекса, рассматриваются районным судом. Однако в соответствии с буквальным значением части второй статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» информационные материалы могут быть признаны экстремистскими федеральным судом при производстве по любому гражданскому делу, в том числе и по делу о ликвидации религиозной организации, не являющейся издателем информационных материалов. В соответствии с этим значением, оспариваемая норма была применена, например, Ростовским областным судом, и суд принял соответствующий вопрос к рассмотрению.
Такое регулирование нарушает целый ряд конституционных принципов, содержание которых было раскрыто Конституционным Судом Российской Федерации в пункте 4 мотивировочной части Постановления от 25.02.2004 г. № 4-П.
Закрепленное статьей 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации право на судебную защиту предполагает наличие конкретных гарантий, которые позволяли бы обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости.
В соответствии со статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 14 Международного пакта о гражданских и политических правах все равны перед законом и судом; каждый при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, имеет право на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Указанные положения, как относящиеся к общепризнанным принципам и нормам международного права, согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации. По смыслу этих положений, право каждого на судебную защиту, обеспечиваемое путем рассмотрения его дела законным, независимым и беспристрастным судом, означает, в частности, что рассмотрение дел должно осуществляться законно установленным, а не произвольно выбранным судом; признание же суда законно установленным требует, чтобы его компетенция по рассмотрению данного дела определялась законом. Поэтому статья 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации гарантирует, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.
Сформулированное как субъективное право каждого, требование Конституции Российской Федерации об определении подсудности дел законом означает, что в таком законе должны быть закреплены критерии, которые в нормативной форме (в виде общего правила) заранее, т.е. до возникновения спора или иного правового конфликта, предопределяли бы, в каком суде подлежит рассмотрению то или иное дело. Иное не позволяло бы суду, сторонам и другим участникам процесса избежать неопределенности в этом вопросе, приводило бы к необходимости устранять ее посредством правоприменительного решения, т.е. дискреционным полномочием правоприменительного органа или должностного лица, и тем самым определять подсудность дела уже не на основании закона.
Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства и верховенства закона.
Между тем содержащиеся в обжалуемом нормативном положении части второй статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» основания для рассмотрения требования прокурора о признании информационных материалов экстремистскими федеральным судом при производстве по соответствующему делу об административном правонарушении, гражданскому или уголовному делу сформулированы неопределенно. Так не ясно, может ли верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области и суд автономного округа, рассматривающий по первой инстанции какое-либо гражданское дело, принять к своему производству требование о признании информационных материалов экстремистскими.
Следовательно, рассматриваемое нормативное положение фактически ставит решение этого вопроса в зависимость от усмотрения прокурора и суда, а не от выраженной в законе воли законодателя, поскольку не содержит конкретных предписаний, четко и ясно определяющих круг оснований, по которым возможна передача дела, подсудного в силу общих правил суду другого уровня, в верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области и суд автономного округа. Тем самым допускается расширительное истолкование, а следовательно, и произвольное применение данного положения, что не согласуется со статьями 10, 19 (часть 1), 46 (части 1 и 2), 47 (часть 1) и 118 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
1.2. Не определяя ответчика в деле по представлению прокурора о признании информационных материалов экстремистскими, часть вторая статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» в соответствии с буквальным значением и по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, позволяет органам прокуратуры самостоятельно устанавливать перечень заинтересованных лиц, участвующих в деле по представлению прокурора о признании информационных материалов экстремистскими.
Буквальное значение и системное толкование части второй статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» не предусматривает вообще участие каких-либо лиц, кроме прокурора, в заседании суда, рассматривающего представление прокурора о признании информационных материалов экстремистскими. Суды считают, что они не рассматривают, как признание информационных материалов экстремистскими затронет права отдельных лиц, таким образом, и судебная практика не считает участие каких-то конкретных лиц в том числе издателя обязательным.
Во-вторых, нарушается конституционный принцип осуществления справедливого правосудия и соответствующие нормы Конституции Российской Федерации.
Закрепляя представление прокурора в качестве основания судебной проверки наличия в информационных материалов признаков экстремизма, часть вторая статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» в соответствии с буквальным значением и по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, допускает рассмотрение дел данной категории вне рамок конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Такой способ осуществления судебной власти не предусмотрен частью второй статьи 118 Конституции Российской Федерации.
Ни Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», ни Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, ни Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, ни Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях не предусматривают возбуждение производства по делу на основании представления прокурора (кассационное и надзорное представление прокурора на судебный акт, очевидно, не имеют аналогичного процессуального значения).
Близкое время принятия Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации помогает выявить реальную волю законодателя и дать системное толкование термина «представление прокурора», как оно используется частью второй статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности».
Согласно выработанной Конституционным Судом Российской Федерации правовой позиции, изложенной в пунктах 3 и 4 мотивировочной части Постановления Конституционного суда от 03.05.1995 г. № 4-П: «Согласно Конституции Российской Федерации это право не может быть ограничено. Допустимые ограничения конституционных прав в соответствии со статьей 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации могут быть введены законодателем только в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Право на судебную защиту ни в каком случае не может вступить в противоречие с данными целями и, следовательно, не подлежит ограничению. Именно поэтому право на судебную защиту отнесено согласно статье 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации к таким правам и свободам, которые не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах… Право на судебную защиту выступает как гарантия в отношении всех конституционных прав и свобод. Его конкретизация… должна гарантировать конституционные права на охрану государством достоинства личности, а также на свободу и личную неприкосновенность.
В преамбуле Международного пакта о гражданских и политических правах закреплено, что признание достоинства, присущего всем членам человеческого сообщества, является основой свободы, справедливости и всех неотъемлемых прав личности. В соответствии со статьей 21 Конституции Российской Федерации государство обязано охранять достоинство личности во всех сферах, чем утверждается приоритет личности и ее прав (статья 17, часть 2, и статья 18 Конституции Российской Федерации). Из этого следует, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами (статья 45, часть 2, Конституции Российской Федерации) и спорить с государством в лице любых его органов. Никто не может быть ограничен в защите перед судом своего достоинства, а также всех связанных с ним прав». Эта правовая позиция была также положена Конституционным Судом Российской Федерации в основу Постановлений от 02.07.1998 г. № 20-П, от 28.05.1999 г. № 9-П, Определений от 12.05.2005 г. № 244-О, от 13.06.2006 г. № 272-О, от 13.06.2006 г. № 274-О.
Следовательно, введенный частью второй статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» исключительный порядок рассмотрения спора о признании информационных материалов экстремистскими по представлению прокурора, нарушает права и свободы граждан, гарантированные статьями 17 (часть 2), 18, 45 (часть 2), 46, 55 (часть 3), 56 (часть 3) 118 Конституции Российской Федерации.
Таким образом, положения части второй статьи 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» нарушают конституционные права и свободы граждан.
ReligioPolis
