Несмотря на то, что беседа священника Виталия РЫСЕВА с журналистами радиоcтанции Эхо Москвы Инессой ЗЕМЛЕР и Алексеем ДУРНОВО, как полагается такого рода программам, во многом была рассчитана на экспромт, разговор оказался весьма серьезным. Проблема, едва заметный краешек которой оказался на виду благодаря скандалу, разыгравшемуся вокруг практики церковного "воспитания" в Свято-Боголюбском монастыре, касается всех. Это избрание пути культурного и политического развития России, где результат выбора может как помочь обществу пережить кризис, так и ввергнуть его вместе со страной в новый виток тоталитаризма.
Стенограмма эфира от 19 ноября 2010
А. ДУРНОВО - Представляем нашего гостя - отец Виталий Рысев – настоятель прихода Архангела Михаила в Суздале, бывший директор Суздальской епархиальной школы. Говорим о скандале вокруг Свято-Боголюбского монастыря.
И. ЗЕМЛЕР – Собственно, мы наверное, напомним, что речь идет о том случае, когда 16-17 летние воспитанницы пожаловались на то, что в монастыре с ними плохо обращались, удерживали насильно. И отец Виталий готов нам рассказать некоторые подробности того, что именно происходило с девушками за стенами монастыря.
В. РЫСЕВ - Во-первых, не только девушки, но и молодой человек Степан Вус обратился также с заявлением. Дело в том, что сейчас нам надо определить всем, в каком обществе мы живем. В обществе гуманитарном или авторитарном. Определяется это по отношению к детям. Возникла проблема, то есть более 10 бывших воспитанниц и воспитанников приюта рассказывали о страшных злодеяниях, которые там происходили. Возбуждено два уголовных дела. И какова реакция общества на то, что произошло? Если общество гуманное, гуманитарное, то прежде всего вопрос - внимание - к детям. Потому что в таком обществе и ребенок как будущий гражданин находится в центре угла. А если общество авторитарное, то все внимание на то, чтобы погасить, как вы говорите, скандал. Это очень важно. Здесь нет скандала. Молодые граждане нашей страны обратились к генеральному прокурору, к Лукину как главному омбудсмену страны. С рассказом о том, что в течение 11 лет попирались их права, происходили страшные издевательства, которые они квалифицируют как преступление. Возбуждены два уголовных дела против бывших воспитателей монастыря. В обществе гуманитарном сразу просто выслушали бы этих детей. Обратились бы к ним, каким-то образом с ними постарались поговорить и реабилитировать их, что, собственно, мы и делали целый год. В обществе авторитарном идет другая реакция – закатать в асфальт, закрыть навсегда возможность говорить. Как только дети обратились к генеральному прокурору, в школе за одну неделю побывало 5 комиссий. Это было сильнейшее давление на следствие, на молодых граждан. И причем ни один из людей, которые были в этих комиссиях, не подошел к ребенку. Что более всего удивило и огорчило моих молодых прихожан.
И. ЗЕМЛЕР – Но сегодня пришли сообщения, что Следственный комитет по результатам проверки не обнаружил события преступления в частности по статье «незаконное лишение свободы». Чем вы это объясните?
В. РЫСЕВ - Безусловно, идет серьезное давление на следствие. Следствие работает ответственно. Потерпевших становится все больше и больше. И самое главное – дать возможность следствию работать, чтобы не было как в прошлом году, когда одна Валентина Перова стала против всей королевской рати. Все силы обрушились на нее, она была подавлена и выброшена по сути. О ней забыли все. И те, кто ей помогал, к сожалению, и те, кто с ней боролся. Но она выстояла, ей исполнилось 18 лет недавно, она сумела за это время стать старостой группы, отличницей, уважаемым человеком в своем училище. Получить жилье и она имеет сейчас реальную задачу – взять свою сестру, которая томится в детдоме Камешковском – Марию Перову, которая является также потерпевшей по этому делу. Взять ее на свое попечение. И мы не будем забывать, что время идет и все больше из этих детей, как их называют, становятся гражданами. Скоро 18 лет будет Степану Вусу. 16 лет Марине Лойко и Ксении Головченко. Это сложившиеся граждане, которые будут защищать свои права до конца. Может быть кто-то из них станет правозащитником. Потому что они ощутили, насколько беспомощен человек в нашей стране в такой ситуации. Никто не пришел им на помощь, кроме нескольких священников, коллектива школы, учителей и они будут отстаивать свою точку зрения. То, что они перенесли страшные моральные духовные и физические страдания. И я надеюсь, что и следствие дойдет до конца, мы же не можем его остановить на середине. Будет и результат этого расследования.
А. ДУРНОВО – Отец Виталий, доследственная проверка ведется и в отношении школы. То есть получается, что пришли не в монастырь, а в школу.
В. РЫСЕВ - Нет, это не так. Школа достаточно благополучная. Год назад был там президент Дмитрий Медведев и это был неслучайный выбор, потому что это была одна из лучших школ, из 200 православных гимназий школ нашей страны. Здесь какие-то следственные действия не проводились. Просто проводилось именно давление серьезнейшее психологическое. То есть желали устрашить этих детей. Показать им, что дома, где они окрепли, жили, реабилитировались после страшных страданий, которые пережили в монастыре, не будет. Его можно закрыть. Но это вряд ли реально и дети будут стоять на своем в любом случае. Будет школа или нет.
И. ЗЕМЛЕР – В вашей школе дети, которые сбежали из монастыря, находили приют, а в каких отношениях находится школа и монастырь?
В. РЫСЕВ - Они находились всегда в самых добрых отношениях, как и все церковные учреждения. Потому что мы разделяем монастырь и тех воспитателей, которые совершали ошибки. И кроме того, мы понимаем, что в Боголюбово происходил уникальный социальный эксперимент – попытка вернуться к сталинизму, попытка вернуться к 20-м годам. Где-то две тысячи человек почти добровольно решили попробовать пожить таким образом, как будто у нас уже появился вождь, о котором многие мечтают с железной рукой, ведущий человечество к счастью. У них был отец Петр Кучер, который решал все за них, у них не было собственности, не было имущества, не было и своей воли, потому что все давали им и самое главное – не было возможности воспитывать детей, поскольку если попадали туда люди с детьми, детей нужно было обязательно передать воспитателям, чтобы воспитывали их правильно для будущего царя, вождя нашей страны. Этот эксперимент на мой взгляд показал несостоятельность этого пути. Дело в том, что на мой взгляд наша страна беременна сталинизмом. И очень много людей думают так же как те, кто находились в Боголюбово. Что мы можем стать великой страной, если мы вернемся в наше прошлое, если мы обретем сильного тоталитарного вождя, и таким образом прорвемся, как прорвались когда-то в 30-е годы, преодолев те или иные негативные явления. И на мой взгляд это показывает, что такой путь невозможен, как бы ни хотелось это этим людям. Они искренне заблуждаются.
А. ДУРНОВО – Получается, что фактически секта.
В. РЫСЕВ - Нет, это не секта, это не имеет отношение к религии, прежде всего. Это имеет отношение к выбору пути развития страны. Наша страна сейчас находится в состоянии авторитарном. У нас два пути: или путь к тирании, тоталитаризму, он весьма вероятен и многие люди этого желают, на всех уровнях или путь к гражданскому обществу, развитой стране, стране цивилизованной, живущей так, как лучшие страны мира, которые уже доказали свою состоятельность. И третьего, наверное, нет, и люди выбирают на всех уровнях. И Боголюбово это в ярчайшей такой форме проявился тот путь развития, авторитарный. И люди на себе ощутили, что такое сталинизм. То есть они как бы на машине времени перенеслись в то время и я уверен, что, что бы ни произошло, сталинистами они никогда уже не будут. Как бы это ни было соблазнительно на первый взгляд, привлекательно, в какую оболочку бы это ни оборачивалось, этот путь для них закрыт. Для них путь один – развитие гражданского общества, становление их как граждан и развитие путем цивилизованным нашей страны.
И. ЗЕМЛЕР – Есть какие-то правила в Свято-Боголюбском монастыре, как туда люди попадают, как там дети оказываются, на каких условиях может быть они там живут.
А. ДУРНОВО – И где живут?
В. РЫСЕВ - Сейчас были приняты решения святейшим патриархом, сейчас там детей нет. Сейчас там нет и прежней настоятельницы и отец Петр уволен за штат. Но, по крайней мере, 20 лет происходил этот эксперимент. Постепенно отбирались люди. Прежде всего, они должны были расстаться со своими документами, это было очень важно. Потому что человек, утративший документ, сжегший его или закопавший ритуально, он перестает быть гражданином. Это очень важно.
И. ЗЕМЛЕР – А в других монастырях люди остаются с документами?
В. РЫСЕВ - Конечно. Это исключение. Второй момент – расстаться со своей недвижимостью. Жильем, домом или квартирой. Человек без дома становится еще более податливым. Третье – добровольно подчиниться авторитету старца. То есть признать, что он знает все и вся. И он лучше знает, что человеку нужно делать. С детьми поступают просто. Они не могут быть воспитаны родителями, потому что родители их воспитают неправильно. И вот возник институт воспитателей в этом монастыре. Девочек и мальчиков. Их по-разному воспитывали. Но в любом случае родители могли видеться с ними не более 15 минут в день в присутствии воспитателя. И дети, которые были переведены в нашу школу, находились под присмотром надзирателей до сентября месяца. Они не могли общаться с другими детьми.
И. ЗЕМЛЕР – До этого сентября.
В. РЫСЕВ - Да, они не имели права заниматься Интернетом, например, информатикой и некоторые другие вещи были им запрещены, например, кататься на роликах и смотреть на детей, которые катаются. На карусели нельзя было кататься. Но это все мелочи. Главное – непрерывный присмотр воспитателей, никаких контактов с посторонними, отдельно жили, ели, и только уроки, возвращались в свои кельи. И установка – вы вернетесь в монастырь при первой же возможности. И вот им показалось, что возможность представилась. В сентябре начались опасения по поводу переписи, как будто это запись к антихристу, и пошли очень жесткие движения с тем, чтобы любой ценой вернуть их в монастырь. И старшие, наиболее сознательные отказались.
А. ДУРНОВО – Вы когда первый раз встретились с детьми, которые убежали из монастыря, что они вам рассказывали?
В. РЫСЕВ - Это уже другие дети. Я встречался только с теми детьми, которые были переведены официально 15-го января в нашу школу, как я понял для реабилитации после того, что они там пережили. Поскольку комиссия патриарха по сути прекратила действие этого приюта. Но к ним были приставлены…
И. ЗЕМЛЕР – То есть это решение патриархии было.
В. РЫСЕВ - Но к ним были приставлены воспитатели, и с детьми говорить было невозможно свободно. И только в сентябре я отказал этим воспитателям в праве находиться на территории школы. Я сказал, что в новый учебный год, я не могу войти с людьми, которые сожгли свои документы, это незаконно, которые не имеют никакого отношения к образованию, потому что максимально, что у них было – торговый техникум. Это мало для школы. И те, которые на мой взгляд просто неправильно ведут себя, хотя они конечно вели себя совсем не так жестко, как те воспитатели, которые были в монастыре. Но, тем не менее, вначале я вынужден был ограничить ночную молитву, а молитву по соглашению, которую совершают все… Петра это молитва об избавлении от иудейского ига, который каждый его приверженец должен читать ночами. И о даровании державного вождя помазанника Божьего. Я просто сказал, что детей нельзя будить ночью, это будет прерванный сон. Также ограничил и правила их, но, тем не менее, до сентября дети ни разу не вкушали мяса. Они стали есть мясо только в сентябре.
А. ДУРНОВО – Ни разу в жизни?
В. РЫСЕВ - В жизни у них, наверное, было это. Некоторых отдали 7 лет назад, некоторых 11.
И. ЗЕМЛЕР – А как они себя чувствуют сейчас?
В. РЫСЕВ - Хорошо. Они очень много узнали. Они узнали, что их правда никому не нужна, что все силы и общественные, и административные, и иные брошены на то, чтобы их подавить. Если тогда была одна Валентина Перова, то сейчас их 10, и они чувствуют огромное давление, нажим. И еще более всего их поражает, что ни один человек кроме нас, учителей не поговорил с ними. Не попытался выяснить, как же вы пережили такую трагедию, просто успокоить ребенка. Просто реабилитировать. Я уверен, что если бы кто-то из представителей епархии или администрации области хотя бы департамента образования, который 11 лет покрывал этот приют, поговорил с детьми, дети бы простили.
И. ЗЕМЛЕР – То есть в областном руководстве знали о том, что происходит?
В. РЫСЕВ - 11 лет он существовал под патронажем департамента образования области.
И. ЗЕМЛЕР – А какие-то комиссии из департамента…
В. РЫСЕВ - Нет, хотя он не был ни зарегистрирован никогда, ни лицензирован. Комиссии были только в школе. И в школе они появились только после того, как дети обратились к генеральному прокурору и выступили по центральному телевидению.
И. ЗЕМЛЕР – В школе вашей.
В. РЫСЕВ - Да, мы увидели за неделю пять комиссий. И что удивительно, ни один из этих людей не подошел к ребенку. Это учителя, священники. Неужели им неинтересен просто ребенок, даже если он заблуждается. Хотя не могут так много детей так дружно заблуждаться. Но если в нем такая боль, что он готов говорить об этом всему миру, неужели не дело священника, не дело педагога выслушать этого ребенка, понять его. Вот это и есть гуманное общество. А тоталитарное – соберем всю рать, все комиссии и закатаем эту проблему, не разрешим. Не позволим. И когда дети увидели такое жесточайшее давление, они стали сильнее. Они сказали, что, что бы ни было, они будут до конца своих дней бороться за права человека, за права ребенка и защищать их. Они стали очень интересоваться законами и Конституцией и тем, как законы в других странах действуют. Для них это стало важно, я думаю, что вырастут будущие православные граждане страны и будущие правозащитники. А я сам понял и наши учителя и те люди, которые имели отношение к этому, насколько важна роль правозащитника сейчас в нашей стране.
А. ДУРНОВО – А где сейчас Степан Вус, Ксения Головченко.
В. РЫСЕВ - Ксения Головченко, Марина Лойко и Степан Вус, он был на каникулах, он приехал. Все предрекали, у него в Челябинске родители, что он не вернется. Ему удалось вместе с мамой вытащить сестру, потому что ее не отпускали из монастыря, она молодая девушка, ей 17 лет, ее удерживали. И вот он сумел с милицией, правда, но ее освободить оттуда. И приехал в школу и сказал, что несмотря ни на чьи рекомендации, именно эта школа ему нравится, ему скоро 18 лет, он хочет получить права, он уже получил права тракториста. Ему здесь нравится, он будет учиться здесь. Также и Ксения Головченко, с 14 лет ребенок определяет свое местонахождения. Она осознано желает учиться там, где впервые, как на говорит, с ней поговорили по-человечески. Впервые услышали ее боль. Там храмы, где она поет, она прекрасно поет. Она замечательный регент будет. А что касается Марины Лойко, там еще проще, потому что с ней из монастыря ушла ее мама. И они вместе находятся, первое обращение к генеральному прокурору было от мамы.
И. ЗЕМЛЕР – Раньше родители сами не могли уйти из монастыря вместе с детьми?
В. РЫСЕВ - Они и не хотели уходить. Во-первых, родители с детьми в монастыре разделены. И родители уходить оттуда не хотели. Ушла Раиса, потому что она осознала это заблуждение. Она получила документы, паспорт.
И. ЗЕМЛЕР – То есть пока они находились в монастыре, они добросовестно заблуждались в том, что все, что делается, делается во их благо?
В. РЫСЕВ - Нет. Они не имели документов, это важнейшая часть этой доктрины. Человек, не имеющий документов, не может никуда уйти, кроме как на кладбище. В Спас-Купалище мы видим много крестов, безымянных могил. Куда уходит человек, если он умирает, если у него нет документов. Он уходит в эту безымянную могилу. Поэтому те дети, а эти дети все получили документы, которые их имеют с точки зрения адептов Боголюбова, является отступниками. Является погибшими. Одна из воспитательниц говорила, что я молюсь о том, чтобы была какая-то катастрофа, автобус с детьми разбился, и они бы погибли, не приняв сатанинских паспортов. Они бы ушли к Господу…
И. ЗЕМЛЕР – Это уже совсем не по-христиански.
В. РЫСЕВ - Безусловно. Вот это и есть помутнение сознания.
А. ДУРНОВО – …говорят такие вещи. Может быть там имеет место какая-то психологическая обработка.
В. РЫСЕВ - Я думаю, я этих людей знаю немало как благочинные, там бывал часто, молился, общался со многими из этих людей. Дело в том, что в основном эти люди, недовольные тем, как мы живем. Они жители провинции, жили они плохо или очень плохо, они искали выхода. И вот такой выход им предложили. Выход неосталинизма. То есть, то, что люди соберутся в такую когорту сильную стальную, что придет стальной вождь и выведет их, даст всем хорошую жизнь. Страна будет вновь великой. То есть они ради великой цели это делали. Они продавали свои дома ради того, чтобы украсить храм, где будет коронован царь, который будет лучше, чем Иван Грозный и Сталин вместе взятые.
А. ДУРНОВО – А царь это кто-то абстрактный или отец Петр?
В. РЫСЕВ - Нет, конечно, не отец Петр. Отец Петр в данном случае исполнял бы роль пророка, который помазал бы нового вождя. Потому что у части народа есть напряженное ожидание этого вождя, который чудом выведет страну из того положения, в котором она находится, как им кажется не слишком хорошего. А другие люди, такие как я например, понимают, что мы тоже должны жить лучше, но выход, наверное, другой. То есть развитие традиционных институтов гражданского общества, выход цивилизованный это выход нелегкий, небыстрый, не мгновенный, но таким образом мы тоже можем выйти из сложной ситуации, в которой находимся сейчас.
И. ЗЕМЛЕР – Отец Виталий, вы знаете, в какой стадии сейчас находятся дела в монастыре. Вы сказали, что пленников уже не осталось. Что сейчас там происходит?
В. РЫСЕВ - Сейчас я думаю, происходит осознание горькое наиболее умными людьми, что они 20 лет ошибались. Потому что если из того рая, который они построили, дети бегут, а ведь не требуется никакого следствия, чтобы это доказать, более 40 детей сбежало за последние годы из этого приюта. Значит, это была ошибка. Значит, эксперимент не удался, в этом обществе дети не хотят жить, они его отвергают. Самый я думаю, главный урок для наиболее умных из них.
И. ЗЕМЛЕР – То есть все те люди, которые удерживали детей и их родителей, остаются на своих местах?
В. РЫСЕВ - Я этого не знаю, но не в том дело, что они удерживали, в том, что они добровольно, добросовестно заблуждались. И сейчас они понимают, что этот путь был ошибочным. Что невозможно железной рукой вновь привести человечество к счастью. Не хотят дети жить в том мире, который они создавали. Независимо от того, завершится уголовное дело результатом или нет, но дети ушли, дети отвергли. Они не желают этого неосталинистского образа жизни, который 20 лет там формировался.
И. ЗЕМЛЕР – Но с уголовными делами разберутся светские власти, а патриархат собирается что-то менять в монастыре?
В. РЫСЕВ - Здесь уже все дело священноначалия. Я священник, я никоим образом не могу давать оценки тех сфер, которые выше моего понимания. Есть патриарх, есть постановление, где четко сказано: назначить новую настоятельницу монастыря в соответствии с уставом РПЦ. Это говорит о том, что прежняя была назначена в нарушение этого устава. А по уставу РПЦ настоятельницу назначает лично патриарх и синод священный с тем, чтобы они отвечали непосредственно за такие важнейшие монастыри перед синодом и святейшим патриархом.
А. ДУРНОВО – Архимандрит Петр выведен за штат. Это что значит?
В. РЫСЕВ - Там сказано, что отправить на покой с правом проживания в монастыре. У него нет дома. Он не стяжатель…
И. ЗЕМЛЕР – На тех же условиях, которые он…
В. РЫСЕВ - Он будет жить. Но там будет другой старший священник, который будет определять сам порядок богослужения. Отец Петр для этих людей навсегда останется старцем, непоколебимым авторитетом, будь он на покое, был бы он в каком-то ином месте. Но для молодого поколения он уже этим авторитетом не пользуется. Молодое поколение ушло. Это мы видим.
А. ДУРНОВО – Вы говорили не так давно, что в монастыре, во-первых, жили не только женщины, но и мужчины и что они занимались исключительно физической подготовкой. Действительно так?
В. РЫСЕВ - Да, это было заметно. Дело в том, что есть еще такой авторитет у людей, которые желают тоталитарного развития нашей страны. Это старец как его называют Рафаил. Он встретился с отцом Петром, и было принято решение, что в последнее время все истинно православные, как они говорят мужчины должны непрерывно заниматься военной подготовкой. В поле, на полигоне, дома, где угодно. Но молодые люди особенно. И мальчики молодые люди из Боголюбово они действительно очень много занимались и раньше рукопашным боем, были основы минно-подрывного дела. Они все стреляли из автомата Калашникова на полигонах, из пистолета Макарова. И они были готовы к каким-то действиям…
А. ДУРНОВО – Полигонах при монастыре?
В. РЫСЕВ - Нет, их возили на военные части.
И. ЗЕМЛЕР – А когда им 18 лет исполнялось, они в армию уходили?
В. РЫСЕВ - Да. Дело в том, что эти молодые люди готовились не к защите родины, а им внушали: вы будете защищать монастырь. Или будет война с иудейским игом, вы должны будете воевать. Она произойдет очень скоро. Это уже было, буквально события ускорялись, ведь в августе приехала благочинная монастыря мать Мария Корзевич ко мне и сказала: батюшка, вы должны ввести в школе уроки по сути спецназа. То есть ветераны спецназа будут готовить детей как спецназовцев. Я сказал, что это наверное не входит в задачу епархиальной школы. Возникло у нас здесь расхождение. Но главное я думаю, дети. То есть мы сейчас должны сделать все, чтобы укрепить этих детей, реабилитировать с тем, чтобы они стали настоящими православными гражданами нашей страны. Чтобы они сумели защищать свои права и права других людей.
А. ДУРНОВО – Большое спасибо
Источник: ЭХО-Москвы (Разворот)
