Заведующий Отделом древнерусского искусства Государственного института искусствознания Лев ЛИФШИЦ
(Выступление, подготовленное к слушаниям в Государственной Думе, состоявшимся 15 сентября 2010 года)
Уважаемые господа депутаты!
Начну с замечания, касающегося концепции Закона, внесенного в Думу Правительством РФ.
В настоящем своем виде обсуждаемый Законопроект имеет откровенно экспроприационный характер. В нем нет внятного описания условий, при которых передача объекта недвижимости, именуемого «имуществом религиозного назначения» должна быть признана невозможной. Перечислены только два мотива: 1- объект не принадлежит к имуществу религиозного назначения; 2 - он «не подлежит отчуждению из государственной или муниципальной собственности в соответствии с законодательством РФ». (Ст. 8, ч. 2а). Какой закон имеется в виду, выяснить из текста Законопроекта нельзя. Таких мотивировок как исключительная историко-культурная и социальная значимость объекта, состояние сохранности, ограничивающие возможности его функционального использования нет. Передача может быть отсрочена максимум на 6 лет, но абсолютно неизбежна и распространяется на все, что, хоть в малой мере может быть связано не только с богослужением и другими формами деятельности специфичной для религиозных организаций, но и с хозяйственными и бытовыми отношениями, в которые неизбежно вступают любые организации. Таковы, например, некоторые больницы, занимающие здания бывших богаделен, общин милосердия, находившихся под патронатом церквей.
Особенно важным в этом отношении является вопрос о недвижимых объектах культурного наследия, которые возводились для совершения богослужения. Основанием для передачи служит тезис о восстановлении исторической справедливости и необходимости использовать их по первоначальному назначению. Замечу попутно, что из последней редакции текста Законопроекта требование об использовании передаваемых объектов исключительно по первоначальному назначению изъято, что понятно, поскольку на собственника распространяются все права, гарантируемые Гражданским кодексом, и заменено требованием (Ст. 10) действовать сообразно целям, заявленным в уставе организации.
Невозможность введения разумных ограничений в сфере применения данного Законопроекта усугубляется отсутствием четкого определения самого понятия «имущество религиозного назначения». При желании, его можно толковать весьма широко. Ведь, каждая культура родилась на почве религии и многими зримыми и незримыми нитями с ней связана.
В основе современной европейской – в том числе и русской - культуры, лежит Священное писание. Но является ли это достаточным поводом для того, чтобы объявить все, произросшее на почве веры, исключительным достоянием церкви и. поэтому, противопоставлять культуре светской, продолжающей обращаться к этому неиссякаемому источнику? Как бы мы реагировали на внесение кем-нибудь в Госдуму проекта закона о запрете читать Евангелие вне церкви? Современная цивилизация признает исключительную роль духовной культуры. Во всех православных и неправославных странах существуют музеи религиозного искусства. В Греции существует закон, запрещающий передавать в собственность общинам верующих объекты, созданные до 1453 г. – времени падения Византии. Храм Софии в Стамбуле, превращенный из мечети в музей, остается величайшим воплощением самого духа Православия. Сикстинскую Мадонну Рафаэля никто не собирается изымать из Дрезденской галереи. В Сикстинской капелле Ватикана, расписанной Микеланджело, никаких богослужений не совершается, равно как и в капелле Николино – домашней молельне римских пап, расписанной великим Фра Анжелико, современником Рублева. Они находятся в идеальном состоянии сохранности, тогда как наша национальная гордость – фрески Рублева во Владимире и Звенигороде, эксплуатируемые по первоначальному назначению, близки к полному исчезновению. Та же участь в случае передачи храмов, хранимых сегодня музеями, неизбежно ожидает уникальные иконы и фрески Дионисия, Феофана Грека, Гурия Никитина и других великих мастеров прошлого.
Духовная культура человечества, вышедшая из лона религий и воплотившаяся в памятниках искусства, не противопоставляет себя им и не пытается возвыситься над ними. Но одним великим преимуществом истинная культура всё же обладает – способностью объединять людей, принадлежащих к разным конфессиям, заставлять их любить творения людей, принадлежащих к иной вере, уважать их, придерживаться единых нравственных принципов.
Разделяя наиболее ценные объекты культуры, признанные общенациональным достоянием, по этно-конфессиональному признаку, авторы Законопроекта изымают то неделимое ядро, тот стержень, который обеспечивает органическое взаимодействие и взаимопритяжение культур разных народов, населяющих Россию, закладывая, таким образом, "бомбу", способную полностью разрушить пока еще существующее единое культурное пространство страны и погрузить нас всех в хаос конфликтов между отдельными группами населения. Недальновидность такого решения на фоне роста фундаменталистских настроений в значительной части общества приведет к пожару более страшному, чем те лесные, чьи масштабы могли бы быть намного меньше, будь законодатели более прозорливыми и менее политически ангажированными.
Существуют и более конкретные, но столь же важные аспекты обсуждаемой проблемы.
Функциональное использование памятников культуры – естественная причина утрат, искажения первоначального облика, а нередко и их гибели. Без строгого соблюдения законов, без соблюдения специальных мер хранения, которые авторы законопроекта не отличают от мер охраны (пожарной, милицейской) избежать этого невозможно. История борьбы за сохранение памятников церковной древности, начавшаяся в России по инициативе императора Николая I, была безуспешной. Памятники гибли. Общество требовало принятия жесткого закона об охране памятников. Но его проект, подготовленный в те времена МВД России, остался нереализованным из-за событий Первой Мировой войны и Революции 1917 года.
Сегодня мы идем в прямо противоположную сторону. Законодательство бездействует, 73 ФЗ не исполняется, разрушена государственная система аттестации реставраторов и контроля за ведением реставрационных работ.
Нагляднее всего бедственное положение дает о себе знать именно на тех объектах, где заказчиками работ выступают религиозные организации. Списки искажений, актов вандализма, прямого разрушения памятников могут занять не одну страницу. Принятие обсуждаемого Законопроекта в существующем виде только усугубит положение. Он обречет передаваемые памятники если не на физическую гибель, то, безусловно, на искажения и деградацию их культурной ценности.
Какие же дополнения и исправления следует, по моему мнению, внести в текст законопроекта, чтобы избежать хотя бы наиболее катастрофических последствий для национального культурного наследия России:
1) Внятно прописать критерии мотивации отказа от передачи объектов в собственность или в бессрочное пользование.
2) Отказаться от использования понятия «имущество религиозного назначения» в применении к объектам культуры, получившим статус музейных памятников и ставших общенациональным достоянием, имеющим, согласно законодательству о культуре в Российской Федерации, приоритетное значение для всего общества. Соответственно, часть 2 ст. 1 обсуждаемого законопроекта должна быть изменена следующим образом: «Действие настоящего Федерального закона не распространяется на объекты религиозного назначения, относящиеся как к недвижимым памятникам, хранимым музеями, так и к движимым предметам и коллекциям, входящим в состав (далее по тексту). Одновременно следует изъять положение о передаче объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) Российской Федерации из ст. 2., поскольку отношения все отношения, касающиеся этих объектов регулирует 73 ФЗ, в котором существует статья об условиях передачи таких объектов религиозным организациям. Видимо, отсылку к этой норме было бы уместно поместить в ст. 2.
3) В 73 ФЗ необходимо ввести пункты, более четко описывающие основания для передачи объектов культурного наследия.
4) Необходимо выделить группу особо ценных памятников, составляющих базис российской культуры, придать им статус неприкасаемых остающихся на правах музеев в исключительной собственности государства. Их использование для проведения служб должно основываться только на системе договоров, как это ныне существует в Музеях Кремля.
5) Ужесточить требования к владельцам недвижимых и движимых объектов культурного наследия, в том числе и к представителям конфессий. Ответчиками должны выступать люди – главы общин, подписывавшие охранные обязательства. Любой случай искажения, нанесения ущерба памятнику должен в обязательном порядке рассматриваться в суде. В разы должны быть повышены размеры никого сегодня не пугающих штрафов, а в случаях нанесения непоправимого ущерба, тем более гибели памятника, – должна быть предусмотрена уголовная ответственность.
6) Восстановить систему аттестации реставраторов, допускать на особо ценные объекты только специализированные реставрационные организации, имеющие многолетний опыт работы.
7) Обеспечить гражданам свободный доступ к памятникам культуры, гарантированный Конституцией РФ.
8) Поощрять религиозные общины, открывающие храмы для музейного показа.
И последнее. В тени остается экономическая сторона законопроекта – то есть, вопрос о том, во что обойдется его реализация. Ведь, для вывода училищ, институтов, госучреждений, филармоний, музеев, архивов и библиотек, располагающихся в зданиях храмов, бывших семинарий, церковно-приходских училищ и так далее, потребуется построить новые здания и соответствующим образом их оборудовать. Я уже не говорю о проблеме землеотвода под такое строительство. Обещание сделать это в 6 лет, внесенное в проект, при том условии, что нет даже примерного перечня объектов, подлежащих передаче и даже приблизительно не подсчитаны размеры необходимых затрат, – чистая фикция.
Непонятным в этой связи остается резюме приложенного к законопроекту финансово-экономического обоснования, в котором говорится, что реализация законопроекта «не потребует дополнительных расходов средств соответствующих бюджетов».
